Журфак-3-6
Поэма пятая. Света Назарюк
На занятии по английскому языку преподавательница объявила кокурс-экспромт на лучший короткий анекдот, в котором должны быть 4 обязательных элемента: 1.Бог 2.Королева 3.Немного секса 4.Немного таинстености 1 место занял студент который написал анекдот: -- О, Боже: воскликнула королева -- я беременна и неизвестно от кого!! Из студенческого фольклора
* * * ...Удивительный Чехов! Каждое высказывание о нем, которое приводит для иллюстрирования своего рассказа М. Т. Павлова, открывает важную черту характера писателя, показываеь его интеллигунтность и простоту... Ее отмечали все современники.... Он не брал денег у неимущих пациентов, был добр и мягок... И это в мире, законы которого были жестоки, немилосердны... Русская литература – наша гордость. Она – путь познания жизн. Взгляд вглубь веков...
Светлана Назарюк. Расскажу вам о Чехове. Газета «Правда «Севера» (с. Кыштовка Новосиб. обл.), 18 января 1968 г.
Семейный снимок:.три сестры – Мы так красивы утонченно, Природы щедрые дары – В фигурках девичьих точеных,
В открытых широко глазах, Бровях собольих, белой коже, Глубоких, звонких голосах... Есть что-то и в головках тоже...
Кыштовка... Северный райцентр... Чуть дальше – топи и медведи... Хохлацкий облик и акцент – Причина в Митрофане-деде...
Отец наш, фронтовик Иван, Осилил до войны семь классов... Он не подвел семейный клан – Отважно воевал -- из асов –
Продвинут в офицерский чин... Служил, покуда подрастали В училищах на смену им, Фронтовикам, что крепче стали
В огне боев закалены, Но отставали в грамотешке, «Летехи» -- братья и сыны, Не воевавшие... Дорожки
Потом вели отставников В родные города и села... В Кыштовке обретая кров, Отец на предложенье – «Школа?» --
Дал положительный ответ. Учительствовал и учился... Тут дочери пришли на свет... Он с нами радостно возился...
Любил компании... Друзья – Фронтовики из райэлиты... Потом пошла его стезя По линии партийной... Вбиты
Простые принципы в него О чести, доблести и славе... Такие люди – ничего Себе, а все, что есть – державе...
Потом закончил ВПШ – И дослужился до заворга В райкоме... Ясная душа Его за всех страдала горько...
А, мне, как старшей, довелось Соратницей отца Ивана, Когда в державе вкривь и вкось Валилось -- становиться рано....
Еще я школьницей была – Мы лысого вождя загибы С ним обсуждали... Жизнь вошла В пике падения... Погибель
Неумолимую стране Несли никиткины «идеи», -- Отцу, а вместе с ним и мне, Понятно, а куда глядели
Правители страны в Кремле? Неужто только идиоты – Вожди? Отцу, а с ним и мне Вздохнулось: Брежнев! Патриоты
Спасли от чудика страну – Во что хотелось страстно верить... Те чувства не меня одну Обуревали – всех – и вверить
Хотелось бы отчизну тем, В ком сочетались ум и совесть... Надежда улыбнулась всем С приходом Брежнева... Но повесть
Ведь не о нем, а обо мне... А я еще училась в школе... Училась хорошо... В цене В семье ученье – и такое
Почтенье к знанью перешло Ко мне... Еще читать любила... О, Мартин Иден!... Проняло Стремление познать глубины
Премудрых книг, сказав свое В итоге золотое слово... Ах, что за книга! Ведь ее Фундаментальная основа
Выстраивала душу всем, Кого узнала на журфаке... Но это позже... Между тем Я школьного ученья факел,
Закончив, сестрам отдала... Фильм «Журналист» явился кстати. Его канву в душе сплела Я с Джеком Лондоном... -- Дерзайте! –
Мне Яков Федорыч сказал, Танаков – мудрый шеф «районки», Он сам, сказала б я, «дерзал», Взяв двух подружек в штат... Девчонки –
Что мы умели? Ничего! Но вот – лиха беда начало – Пишу... Печатает... Его Выходит, удовлетворяло
Мое стремленье оживить Заметки красочной деталью... Коллеги начали ценить... Я просто не хожу – летаю...
В районке славный коллектив – Все, любомудры–книгочеи -- Районный творческий актив... Мы дни рожденья – юбилеи...
Любили вместе отмечать... Засиживались вечерами... И вдохновения печать Нас озаряла – и очами
Сияющими в полутьме Лучились – и не надо света... Ткаченко Саша, Елкин.. Мне Спокойно рядом с ними... Света,
Учась у опытных коллег, Их тоже ведь обогашала... Мороз сибирский... Чистый снег... Душа чего-то ожидала,
Душа надеждами жила, Чего-то мне недоставало... В районке нашей жизнь текла Неспешно – я статьи писала,
Любила ездить по полям И фермам... Все в районе знали «Корреспондентку» по статьям. Ценили. Чтили. Уважали...
Жаль, что недолго пробыла В корреспондентах я... Танаков Продвинул вскорости.. Взяла Бразды правления... (Однако –
Не рано ли – в расчет берем, Что мне всего-то восемнадцать -- Ответственным секретарем?) Но – приказали! Сомневаться
Не стала – потащила воз... Отсекр за все дела в ответе: Кто что принес? Кто не принес? Что есть, что надобно газете?
Наборный цех, печатный цех... Макеты, снимки, корректура... Теперь волнуешься за всех, Не за себя одну... Натура:
Добиться качества во всем... Коллег терзала, тормошила... Коллеги старше ведь, учтем... Но вроде грань не преступила,
За коей самомненье брать Верх начинает над рассудком, Не стала узы дружбы рвать В угоду карьеризму... Суткам
Пришлось плотнее, гуще стать, Чтоб мне дела вершить, как должно... Я начинаю замечать, Что из райкома осторожно
Бросают в сторону мою Сосредоточенные взгляды... Ведь все знакомы – узнаю: Уже райкомовские дяди
Прикидывали: надо, мол, Видна, поскольку перспектива, Девчонку брать «на комсомол», Секретарем райкома... Нива
Партийная знакома мне: Отец всю жизнь на партработе... А что – и я б смогла вполне! Но захотелось – вы поймете –
По-чеховски – в Москву, в Москву! -- Понятно: -- говорит Танаков, Вздохнув, -- вот вырастил -- в соку Невесту – и теряю... На-ка,
Прими редакторский наказ: Журфак-то не берут с нахрапа – Коль не прорвещься – вспомни нас – Ждут, мол, обратно мама, папа
И журналистский коллектив, Чтоб там горячку не порола – В Москве побудешь – и лети В Сибирь обратно... Валидола
Отведала впервые вкус – Ведь оказался прав редактор: Мой стаж -- при том, что это плюс – Был недостаточен... Де-факто
Всего-то не хватило мне Трех месяцев, представьте – стажа!... Такие правила в стране – И я лечу обратно... Даже
Словечка едкого никто Не молвил...Дескать, все, как надо... Меня тихонечко зато Подталкивали: двигай, чадо,
Партийным исподволь путем... Вот – принимают кандидатом В КПСС... А что потом? Известно, только едким ядом
Мне душу отравил журфак – И год спустя, чудесным летом Опять в Москве я... Но пустяк Едва не стал фатальным... Света
Имеет зрения дефект, Что чуть не привело к провалу... Представьте, и такой аспект Предельно важен... Я сдавала
Вновь русский письменный... Когда Писал экзаменатор темы, Как раз вот тут мои глаза Меня и подвели, хоть все мы
В волнении –( жестокий миг, Миг выбора прожили) -- жутком, Вот тут-то мой дефект возник, Сыграв со мной презлую шутку:
Есть в списке тема о Толстом: Что на советском мол экране Воплощено – могла б о том Немало написать... В капкане
Я оказалась из-за глаз: «На современном, мол, этапе...» Я прочитала – и зажглась – Мне это близко – дело в шляпе, --
Подумалось – и я пишу: Толстой и ныне современен, Цитаты к месту привожу.. Вы помните, что думал Ленин
Об этой «глыбе»... Был Толстой По Ленину «матерым...» -- верно -- Кем? «... Человечищем»... -- Постой, -- Мне сзади шепчут: -- Эй, ма шер, но
Ты исказила тему... – Как? И вправду – на доске иное... Неужто вновь – прощай журфак?... Я руку подняла... Со мною
Экзаменатор говорит: -- Не огорчайтесь, продолжайте... Мы примем опус ваш как вид Свободной темы – завершайте!
Ну, глыбу тяжкую с души Сняла, а я была готова Все бросить – и уйти... Пиши! Себе командую – и снова
Я в теме – и пишу, пишу... За сочинение – четверка Плюс три пятерки... Все! Прошу Считать меня студенткой... Твердо
Вхожу в студенческую рать И у меня в избытке баллов... Теперь меня Танаков ждать Напрасно будет... Я немало
Теряю тоже... Обрету ль Хотя бы столько, сколь теряю? Бог весть... Закончился июль И август пролетел... Меняю
Высоточку на филиал... Сентябрь... Несутся, как шальные Дни и недели... Тесен, мал Резерв часов... В часы ночные
В отличие от прочих я К учебе вовсе неспособна... Но я девчонкой для битья Не буду на уроках... Ровно,
Хоть с напряжением учусь... Общественной работы – море... К тому ж и побывать стремлюсь – Везде.. На счастье иль на горе –
Москва не навсегда. Увы! Театры, вернисажи, залы – Соблазнов много у Москвы... Особо часто посещала
Я «гнесинки» чудесный зал «Товариш» Саша Иваненко Туда билеты доставал... «Товарищу», как мне маленько
Журфак в партийной усложнил Карьере продвиженье: значит – Стаж кандидатский нам продлил... Что делать, раз нельзя иначе...
Живу – кумою королю... Я с Черепановою Ирой В общаге комнатку делю, Чуйковой Галей... Жалкой, сирой
Себя не чувствую... Пьянчуг Общаговских не подпускаем... Четвертой – Таня Мосейчук, А пятой – девушка – икаем,
Пока фамилию ее Произнесем... Зовем – Дондогмой – Монголка... Каждому – свое... Библейская идея догмой
У нас, конечно, не была, Но, применяясь к нашей жизни, Делила нас на два крыла: Общаговских – московских... В шизе
Никто, конечно, не вступал В кровопролитные конфликты... Хотя для многих идеал – Девчонок – тип с пропиской... -- Вы – где,
Ребята-москвичи? Мы здесь! Желаем замуж по расчету! Замужество-прописка? Взвесь Такую посылаю к черту...
Я верю, что придет любовь, Она расчетов всех превыше... Придет – любви не прекословь. Когда душа любовью дышит,
Тогда ты только и живешь... Я не обделена вниманьем Парней... И тот, и тот хорош... Кто первый подойдет с признаньем?
Писал записочки Иван Калиниченко – славный парень Херсонский – напускал туман: Принципиальна, мол... Не сварим
С таким стеснительным, увы, Мы кашу – не серчай, Ванюша... Кто б на виду у всей Москвы Признанием мне тронул душу?
Однажды выпал щедрый снег... Я у театра на Таганке... Гляжу, как жадно ротор-шнек В сугробе, точно в каше-манке,
Все, что в нем было, выедал... Тут и сама проголодалась... Столовая... Просторный зал... Как все, с подносом продвигалась
Повдоль прилавка... Вот, взяла... Свободных столиков не вижу... Иду по залу... От стола Поднялся парень: -- Не обижу –
Прошу со мною разделить Обед... -- Спасибо! Ну, поели... -- Могу вас, кстати, проводить... Ведь вы студентка? -- Разглядели?
-- Еще бы! Лишь на вас глядел... Я -- Юра... -- Света... По Таганке Куда-то шли, и снег летел, Сугробом на его ушанке,
Высокой горкой наростал, И под ноги лепешкой падал... Он шел – и глаз не отрывал – И от сияющего взгляда
Тепло – и жалко уходить... -- А если не устали, Света, -- На Новодевичье бродить Поедем... Приключенье это
Наполнило в тот миг судьбу Предчувствием любви и страсти... Молитв не знала, жаль... Мольбу Услышал бы Господь – и счастье
Мое, возможно, сохранил... Уже я привыкала к Юре... Он в девичью судьбу входил Де факто – и почти де-юре:
Уже мы съездили к его Родным в Нахабино... Родные – Отец и мама моего Приятеля -- они отныне –
И мне родные, а его От них и от меня внезапно Повесткой Юру моего Зовут в военкомат... Назавтра
Уже он в поезде... Везут Его, беднягу, на Камчатку.. Два года лейтенантить тут... Вот так впервые опечатку
Я обнаружила в судьбе... Мне верилось: все исправимо, Дождусь! – я поклялась себе... Да вот любовь промчалась мимо...
Мне хочется назвать и тех, Студентов и студенток, вкупе С которыми провал-успех Делили-умножали в группе...
Наверное пройдут года, Но сто вторая группа наша В душе осталась навсегда... Вот Ирзабекова Наташа,
Пинегин Виктор – он «малыш»: Моложе всех, хоть с башню ростом... Никологорская... Глядишь В ее глаза – и тонешь просто
В озерах нежной синевы... Досталось сердце поэтессы... Девчонки – больше из Москвы... У них иные интересы...
Нам приходилось выживать... Понятно: им учиться проще... Но мы – о чем здесь толковать – Справлялись – и никто не ропщет...
А из общажных назову Еще Трубицыну... Серьезна, Ответственна... Вот так живу С мечтою, хоть с любовью розно...
Вот кто-то же сумел найти Свою вторую половину... Я верю – счастье впереди... Мы видим по утрам картину,
Когда к автобусу идем: Красивый парень Коля Бижев – И Лиля Маслова при нем – Глядят в глаза друг другу... Мы же
На них глядим – не отвести Взгляд от счастливой этой пары... Должно ж кому-то повезти! Но верим – ведь и мы не стары,
И нам с любовью повезет... На выходные уезжала В Нахабино – душа зовет... Я так по Юре тосковала...
Два дня жила в его семье... Его родители – чудесны... У них почти как дома мне Покойно... Мне от тех воскресных
Отдушин – прибавлялось сил... Кто поумней – на физзарядку – Для подзарядки выходил – Качаю «маятник», вприсядку,
Чтоб стройность бедер не терять, Суставы долго разминаю, Бегом – чтоб глубже подышать, Кругов с десяток «нарезаю» –
И в душ... И вот несет метро Студентов до «Библиотеки»... И поглощает нас нутро Журфака допоздна... Насеки
На душах оставляют дни, С мозгами происходит нечто... Учители... С душой они Творят чего-то, что не вещно,
Но осязаемо вполне... Мы в январе уже другими Приходим к ним... Так трудно мне На первой сессии... К богине –
Кучборской все идут дрожа... Здесь всех Савельева сразила... Не глубиною зубрежа – Серьезным знанием Людмила
Ввела Кучборскую в восторг... Мои познания скромнее Едва ли мой ответ исторг Елизаветы чувства... Мне и
Не нужно... Получив зачет, Чуть-чуть снимаю напряженье... Так сессия к концу идет – Спасает и воображенье,
И, в общем-то, не зря труды Потрачены в борьбе с незнаньем... Одно, как на снегу следы Исчезнет, что-то лишь касаньем
Заденет души и мозги, А что-то гранями кристалла, Судьбу направит... Из Москвы – Домой, в Кыштовку... Я устала...
Поэма шестая. Груня Васильева.
Мое вступленье на журфак «Литературная газета Не обозначила никак... Ей порицание за это!
Ах., «универская» пора! Восторги, разочарованья... В башке «разбойницы пера» Смешались, как в салате знанья....
Там «оливье» плюс винегрет... Добавим хрена и горчички... В одну «кастрюлю» факультет Все – от «тыр-пыра» до «антички»
Сует – смесь адская бурлит, Навек к «тыр-пыру» и «мар-лену» Перебивая аппетит... Но как светло и вдохновенно
Античку нам преподает – Божественно! – Елизавета... Вот к ней на лекции народ Летит толппою... Хоть за это,
За театральный фестиваль Кучборской – факультет, спасибо! И мне всех несчастливцев жаль, Кто этого не видел, ибо
Такое пропустить в судьбе Нельзя – и я бы не простила Ни факультету ни себе, Когда бы это пропустила.
Кучборскаяя .. Живой театр... Гарбо с Бернарами – увяньте... Тут каждый жест – как кинокадр, А слово – на колени встаньте!
А смех? А слезы? И в экстаз Она божественный входила, Безжалостно несчастных нас В мир чистых принципов тащила,
Чтоб душу вывернув до дна, Ее наполнить вещим светом... Воистину была она Богинею – Елизавета
Петровна... Верилось: она От Минотавра убегала По лабиринту... Тишина В аудитории... Дышала,
Я, ей внимая, через раз... И верила, что с Одиссеем В коня коварно забралась... Развесив уши мы глазеем
Но колдовской ее спектакль, Где авансценой наши души... Свершает подвиги Геракл, Домой по море и по суше
Идет сквозь время Одиссей... А рядом с ним – мы верим в это – Душой восторженною всей – Она, она – Елизавета....
Вот уши воском залепив, Чтоб пение сирен не слушат,... Чеканный свой речитатив Вбивает в наши уши, в души...
Но ухо с ней держи востро: Никто здесь не предугадает, Что в голову ее вошло... Зачет... И вдруг она бросает
Зачетки группы за окно – И мы копаемся в сугробе... Морозец – и уже темно... Нашли по счастью... И не пробуй
К декану с жалобой ходить... В одно касание докажет, Что лучше следует учить... Еще, поди, и сам накажет...
Кучборскую при всех ее Загибах все равно любили... Такое чудо! В чем мое Везенье? В том, что рядом были
Великие профессора... Их просто встретишь в коридоре – На счастье... Чудная пора При – даже – жутком переборе
Идеологии... Истпарт... Там нужно помнить съездов даты И с кем картавый «Бонапарт» Из-за какой фигни когда-то
Отчаянно конфликтовал... Пришлось терпеть – а как иначе? Не сдашь истпарт – кранты, провал – И учим, пашем, как те клячи...
Но многое по нраву мне... Античку я упоминала. И древне-русская вполне Литература вдохновляла.
«Великий и могучий» нам Преподавали интересно... Немецкий... Я скучала там... -- Да, Груня, здесь тебе не место...
Не убивай часы и дни – Иди-ка лучше на французский... Язык Мольера подтяни – Мне будто бы дневной нагрузки
Недоставало... Вечера Театру «Грезы» посвящала Бориса Бермана игра Моя, увы, не вдохновляла...
-- На подтанцовку! – режиссер Нашел мне в пляске примененье... С Борисом бесполезен спор, Мое не интересно мненье...
Хотела Боре объяснить, Что слуха нет и чувства ритма, Но он решенье изменить Не пожелал – и пусть: прыг-дрыг мы,
Три «терпсихоры» на подбор, Себя в дивертисменте явим... Старались – выручал задор – Мы представленье не завалим...
Я честно вытерпела все Журфаковские испытанья... Однако чуть из «медресе» Меня из-за физвоспитанья
Не попросили выйти вон... Придется, значит, объясниться: На Ленгорах наш стадион, А факультет-то сам теснится
На Моховой в виду Кремля... Представьте: чтобы упражняться На стадионе – гоп-ля-ля! – Из дома надо отправляться
К семи часам утра – кошмар! Я честно завожу будильник, Он честно тарахтит... Удар – И от попыток непосильных,
Встав из постели, выбегать В промозглую ночную слякоть -- Отказываюсь в пользу «спать!»... Но сессия – и тут мне плакать
Пришлось: велят не допускать Из-за «физ-ры» меня к зачетам... Но так позорно покидать Журфак мне вовсе неохота.
Борис мне подсказал: -- Вались Декану в ноги – Ясен добрый... В предбаннике его толклись, Кто жаждал встречи... «Аки обры»
Я не желаю пропадать, Хочу остаться на журфаке. Пусть Маркса с Лениным читать Заставят вдвое, коих факел
Придется зажигать самой – Согласна даже и на это... -- Васильева, иди домой! Декана нет... Шеф факультета –
В Америке... Вот так всегда... Он там кого-то восхищает, А ты здесь пропадай... Беда! Наш Ясен часто вылетает,
Чтоб где-то в Гарварде читать Американцам откровенья О Драйзере... Предупреждать Же надо! Бесполезно время
Здесь тратить дальше – не резон... Известно каждому: Марина Ивановна – скала, бетон... Вот «замша»! Час здесь проморила,
Потом сказала только: -- Зря Ты здесь, Васильева, не прыгай, Иди домой... Да, у царя -- (Иду домой, в кармане -- фига,
А с фигою к кому, кула?) -- Прощенье вымолишь, а челядь Удушит с радостью... Беда! Кто посоветует, что делать?
-- Мой папа выручит, пойдем! С подругой Машей –(видно, втуне) Идем к «спасителю»... Учтем: (--Эй, хватит хлюпать носом, Груня!) -
Что Машин папа – главный врач В медчасти славного Литфонда – К отцу заводит... -- Эй, не плачь... .А у меня в слезах вся морда...
-- В чем дело, дочка? Ну, колись! Зовут папашу как Шекспира -- Сэр Вильям, у нее нашлись Все страшные болезни мира,
Пиши бумагу: посему Ее ты от «физры» навеки Освобождаешь... -- Никому И никогда! О Человеке
Недьзя писать и говорить: Он болен, коли нет болезни – Еще накаркаешь! Шутить С болезнями? Уволь! -- Полезней,
По-твоему, когда ее Попрут из-за физры с журфака?... -- Ну, доигралась!... Ё-мое!... -- Придумай что-то! -- Ладно... На-ка
Бумагу... Дескать, ты... того... Беременна! -- Пусть хоть дебильна! Спасенье – вот оно! Его Поскольку я боялась сильно,
Доставила на стадион К зав. кафедрой физвоспитанья Сусанна Конторер... Ну, он, Похмыкав, принял во вниманье...
-- Подруги! Мы меня спасли! Спасибо! Сессию на нервах Сдавала... Но когда прошли Зачеты, вдруг я среди первых...
Замечу, правда, что зачет У жизни Груня провалила... Мне душу злая боль печет... Тот парень... Я его любила...
Надеялась, как пишет Грин, Жить счастливо всю жизнь с любимым, Чтоб с ним и умереть в один Последний день – увы, дебильным,
Был детски романтичный мир Семьей любимого ребенка... Мне, значит, встретился сатир: Побаловался – и в сторонку...
К дверям квартиры приколол Записку, мол, в командировке, Надолго... Сгинул, упорол... В душе несчастной и головке
Оставил горькую тоску... Еще я долго им болела... Урок судьбы превозмогу... Душа от боли задубела...
Но есть подруги и журфак Дает мне шанс на продолженье Судьбы... Живу – и новый шаг Свершу в грядущее мгновенье...
Автор: ventse / Дата добавления: 04.04.2005 03:22 / Просмотров: 1322 |
Найти все творчество этого автора
|