Журфак-3-6
Поэма пятая. Света Назарюк
На занятии по английскому языку преподавательница объявила кокурс-экспромт на лучший короткий анекдот, в котором должны быть 4 обязательных элемента:
1.Бог
2.Королева
3.Немного секса
4.Немного таинстености
1 место занял студент который написал анекдот:
-- О, Боже: воскликнула королева -- я беременна и неизвестно от кого!!
Из студенческого фольклора
* * *
...Удивительный Чехов! Каждое высказывание о нем, которое приводит для иллюстрирования своего рассказа М. Т. Павлова, открывает важную черту характера писателя, показываеь его интеллигунтность и простоту... Ее отмечали все современники....
Он не брал денег у неимущих пациентов, был добр и мягок... И это в мире, законы которого были жестоки, немилосердны...
Русская литература – наша гордость. Она – путь познания жизн. Взгляд вглубь веков...
Светлана Назарюк. Расскажу вам о Чехове. Газета «Правда «Севера» (с. Кыштовка Новосиб. обл.), 18 января 1968 г.
Семейный снимок:.три сестры –
Мы так красивы утонченно,
Природы щедрые дары –
В фигурках девичьих точеных,
В открытых широко глазах,
Бровях собольих, белой коже,
Глубоких, звонких голосах...
Есть что-то и в головках тоже...
Кыштовка... Северный райцентр...
Чуть дальше – топи и медведи...
Хохлацкий облик и акцент –
Причина в Митрофане-деде...
Отец наш, фронтовик Иван,
Осилил до войны семь классов...
Он не подвел семейный клан –
Отважно воевал -- из асов –
Продвинут в офицерский чин...
Служил, покуда подрастали
В училищах на смену им,
Фронтовикам, что крепче стали
В огне боев закалены,
Но отставали в грамотешке,
«Летехи» -- братья и сыны,
Не воевавшие... Дорожки
Потом вели отставников
В родные города и села...
В Кыштовке обретая кров,
Отец на предложенье – «Школа?» --
Дал положительный ответ.
Учительствовал и учился...
Тут дочери пришли на свет...
Он с нами радостно возился...
Любил компании... Друзья –
Фронтовики из райэлиты...
Потом пошла его стезя
По линии партийной... Вбиты
Простые принципы в него
О чести, доблести и славе...
Такие люди – ничего
Себе, а все, что есть – державе...
Потом закончил ВПШ –
И дослужился до заворга
В райкоме... Ясная душа
Его за всех страдала горько...
А, мне, как старшей, довелось
Соратницей отца Ивана,
Когда в державе вкривь и вкось
Валилось -- становиться рано....
Еще я школьницей была –
Мы лысого вождя загибы
С ним обсуждали... Жизнь вошла
В пике падения... Погибель
Неумолимую стране
Несли никиткины «идеи», --
Отцу, а вместе с ним и мне,
Понятно, а куда глядели
Правители страны в Кремле?
Неужто только идиоты –
Вожди? Отцу, а с ним и мне
Вздохнулось: Брежнев! Патриоты
Спасли от чудика страну –
Во что хотелось страстно верить...
Те чувства не меня одну
Обуревали – всех – и вверить
Хотелось бы отчизну тем,
В ком сочетались ум и совесть...
Надежда улыбнулась всем
С приходом Брежнева... Но повесть
Ведь не о нем, а обо мне...
А я еще училась в школе...
Училась хорошо... В цене
В семье ученье – и такое
Почтенье к знанью перешло
Ко мне... Еще читать любила...
О, Мартин Иден!... Проняло
Стремление познать глубины
Премудрых книг, сказав свое
В итоге золотое слово...
Ах, что за книга! Ведь ее
Фундаментальная основа
Выстраивала душу всем,
Кого узнала на журфаке...
Но это позже... Между тем
Я школьного ученья факел,
Закончив, сестрам отдала...
Фильм «Журналист» явился кстати.
Его канву в душе сплела
Я с Джеком Лондоном...
-- Дерзайте! –
Мне Яков Федорыч сказал,
Танаков – мудрый шеф «районки»,
Он сам, сказала б я, «дерзал»,
Взяв двух подружек в штат... Девчонки –
Что мы умели? Ничего!
Но вот – лиха беда начало –
Пишу... Печатает... Его
Выходит, удовлетворяло
Мое стремленье оживить
Заметки красочной деталью...
Коллеги начали ценить...
Я просто не хожу – летаю...
В районке славный коллектив –
Все, любомудры–книгочеи --
Районный творческий актив...
Мы дни рожденья – юбилеи...
Любили вместе отмечать...
Засиживались вечерами...
И вдохновения печать
Нас озаряла – и очами
Сияющими в полутьме
Лучились – и не надо света...
Ткаченко Саша, Елкин.. Мне
Спокойно рядом с ними... Света,
Учась у опытных коллег,
Их тоже ведь обогашала...
Мороз сибирский... Чистый снег...
Душа чего-то ожидала,
Душа надеждами жила,
Чего-то мне недоставало...
В районке нашей жизнь текла
Неспешно – я статьи писала,
Любила ездить по полям
И фермам... Все в районе знали
«Корреспондентку» по статьям.
Ценили. Чтили. Уважали...
Жаль, что недолго пробыла
В корреспондентах я... Танаков
Продвинул вскорости.. Взяла
Бразды правления... (Однако –
Не рано ли – в расчет берем,
Что мне всего-то восемнадцать --
Ответственным секретарем?)
Но – приказали! Сомневаться
Не стала – потащила воз...
Отсекр за все дела в ответе:
Кто что принес? Кто не принес?
Что есть, что надобно газете?
Наборный цех, печатный цех...
Макеты, снимки, корректура...
Теперь волнуешься за всех,
Не за себя одну... Натура:
Добиться качества во всем...
Коллег терзала, тормошила...
Коллеги старше ведь, учтем...
Но вроде грань не преступила,
За коей самомненье брать
Верх начинает над рассудком,
Не стала узы дружбы рвать
В угоду карьеризму... Суткам
Пришлось плотнее, гуще стать,
Чтоб мне дела вершить, как должно...
Я начинаю замечать,
Что из райкома осторожно
Бросают в сторону мою
Сосредоточенные взгляды...
Ведь все знакомы – узнаю:
Уже райкомовские дяди
Прикидывали: надо, мол,
Видна, поскольку перспектива,
Девчонку брать «на комсомол»,
Секретарем райкома... Нива
Партийная знакома мне:
Отец всю жизнь на партработе...
А что – и я б смогла вполне!
Но захотелось – вы поймете –
По-чеховски – в Москву, в Москву!
-- Понятно: -- говорит Танаков,
Вздохнув, -- вот вырастил -- в соку
Невесту – и теряю... На-ка,
Прими редакторский наказ:
Журфак-то не берут с нахрапа –
Коль не прорвещься – вспомни нас –
Ждут, мол, обратно мама, папа
И журналистский коллектив,
Чтоб там горячку не порола –
В Москве побудешь – и лети
В Сибирь обратно... Валидола
Отведала впервые вкус –
Ведь оказался прав редактор:
Мой стаж -- при том, что это плюс –
Был недостаточен... Де-факто
Всего-то не хватило мне
Трех месяцев, представьте – стажа!...
Такие правила в стране –
И я лечу обратно... Даже
Словечка едкого никто
Не молвил...Дескать, все, как надо...
Меня тихонечко зато
Подталкивали: двигай, чадо,
Партийным исподволь путем...
Вот – принимают кандидатом
В КПСС... А что потом?
Известно, только едким ядом
Мне душу отравил журфак –
И год спустя, чудесным летом
Опять в Москве я... Но пустяк
Едва не стал фатальным... Света
Имеет зрения дефект,
Что чуть не привело к провалу...
Представьте, и такой аспект
Предельно важен... Я сдавала
Вновь русский письменный... Когда
Писал экзаменатор темы,
Как раз вот тут мои глаза
Меня и подвели, хоть все мы
В волнении –( жестокий миг,
Миг выбора прожили) -- жутком,
Вот тут-то мой дефект возник,
Сыграв со мной презлую шутку:
Есть в списке тема о Толстом:
Что на советском мол экране
Воплощено – могла б о том
Немало написать... В капкане
Я оказалась из-за глаз:
«На современном, мол, этапе...»
Я прочитала – и зажглась –
Мне это близко – дело в шляпе, --
Подумалось – и я пишу:
Толстой и ныне современен,
Цитаты к месту привожу..
Вы помните, что думал Ленин
Об этой «глыбе»... Был Толстой
По Ленину «матерым...» -- верно --
Кем? «... Человечищем»...
-- Постой, --
Мне сзади шепчут:
-- Эй, ма шер, но
Ты исказила тему...
– Как?
И вправду – на доске иное...
Неужто вновь – прощай журфак?...
Я руку подняла... Со мною
Экзаменатор говорит:
-- Не огорчайтесь, продолжайте...
Мы примем опус ваш как вид
Свободной темы – завершайте!
Ну, глыбу тяжкую с души
Сняла, а я была готова
Все бросить – и уйти... Пиши!
Себе командую – и снова
Я в теме – и пишу, пишу...
За сочинение – четверка
Плюс три пятерки... Все! Прошу
Считать меня студенткой... Твердо
Вхожу в студенческую рать
И у меня в избытке баллов...
Теперь меня Танаков ждать
Напрасно будет... Я немало
Теряю тоже... Обрету ль
Хотя бы столько, сколь теряю?
Бог весть... Закончился июль
И август пролетел... Меняю
Высоточку на филиал...
Сентябрь... Несутся, как шальные
Дни и недели... Тесен, мал
Резерв часов... В часы ночные
В отличие от прочих я
К учебе вовсе неспособна...
Но я девчонкой для битья
Не буду на уроках... Ровно,
Хоть с напряжением учусь...
Общественной работы – море...
К тому ж и побывать стремлюсь –
Везде.. На счастье иль на горе –
Москва не навсегда. Увы!
Театры, вернисажи, залы –
Соблазнов много у Москвы...
Особо часто посещала
Я «гнесинки» чудесный зал
«Товариш» Саша Иваненко
Туда билеты доставал...
«Товарищу», как мне маленько
Журфак в партийной усложнил
Карьере продвиженье: значит –
Стаж кандидатский нам продлил...
Что делать, раз нельзя иначе...
Живу – кумою королю...
Я с Черепановою Ирой
В общаге комнатку делю,
Чуйковой Галей... Жалкой, сирой
Себя не чувствую... Пьянчуг
Общаговских не подпускаем...
Четвертой – Таня Мосейчук,
А пятой – девушка – икаем,
Пока фамилию ее
Произнесем... Зовем – Дондогмой –
Монголка... Каждому – свое...
Библейская идея догмой
У нас, конечно, не была,
Но, применяясь к нашей жизни,
Делила нас на два крыла:
Общаговских – московских... В шизе
Никто, конечно, не вступал
В кровопролитные конфликты...
Хотя для многих идеал –
Девчонок – тип с пропиской...
-- Вы – где,
Ребята-москвичи? Мы здесь!
Желаем замуж по расчету!
Замужество-прописка? Взвесь
Такую посылаю к черту...
Я верю, что придет любовь,
Она расчетов всех превыше...
Придет – любви не прекословь.
Когда душа любовью дышит,
Тогда ты только и живешь...
Я не обделена вниманьем
Парней... И тот, и тот хорош...
Кто первый подойдет с признаньем?
Писал записочки Иван
Калиниченко – славный парень
Херсонский – напускал туман:
Принципиальна, мол... Не сварим
С таким стеснительным, увы,
Мы кашу – не серчай, Ванюша...
Кто б на виду у всей Москвы
Признанием мне тронул душу?
Однажды выпал щедрый снег...
Я у театра на Таганке...
Гляжу, как жадно ротор-шнек
В сугробе, точно в каше-манке,
Все, что в нем было, выедал...
Тут и сама проголодалась...
Столовая... Просторный зал...
Как все, с подносом продвигалась
Повдоль прилавка... Вот, взяла...
Свободных столиков не вижу...
Иду по залу... От стола
Поднялся парень:
-- Не обижу –
Прошу со мною разделить
Обед...
-- Спасибо!
Ну, поели...
-- Могу вас, кстати, проводить...
Ведь вы студентка?
-- Разглядели?
-- Еще бы! Лишь на вас глядел...
Я -- Юра...
-- Света...
По Таганке
Куда-то шли, и снег летел,
Сугробом на его ушанке,
Высокой горкой наростал,
И под ноги лепешкой падал...
Он шел – и глаз не отрывал –
И от сияющего взгляда
Тепло – и жалко уходить...
-- А если не устали, Света, --
На Новодевичье бродить
Поедем...
Приключенье это
Наполнило в тот миг судьбу
Предчувствием любви и страсти...
Молитв не знала, жаль... Мольбу
Услышал бы Господь – и счастье
Мое, возможно, сохранил...
Уже я привыкала к Юре...
Он в девичью судьбу входил
Де факто – и почти де-юре:
Уже мы съездили к его
Родным в Нахабино... Родные –
Отец и мама моего
Приятеля -- они отныне –
И мне родные, а его
От них и от меня внезапно
Повесткой Юру моего
Зовут в военкомат... Назавтра
Уже он в поезде... Везут
Его, беднягу, на Камчатку..
Два года лейтенантить тут...
Вот так впервые опечатку
Я обнаружила в судьбе...
Мне верилось: все исправимо,
Дождусь! – я поклялась себе...
Да вот любовь промчалась мимо...
Мне хочется назвать и тех,
Студентов и студенток, вкупе
С которыми провал-успех
Делили-умножали в группе...
Наверное пройдут года,
Но сто вторая группа наша
В душе осталась навсегда...
Вот Ирзабекова Наташа,
Пинегин Виктор – он «малыш»:
Моложе всех, хоть с башню ростом...
Никологорская... Глядишь
В ее глаза – и тонешь просто
В озерах нежной синевы...
Досталось сердце поэтессы...
Девчонки – больше из Москвы...
У них иные интересы...
Нам приходилось выживать...
Понятно: им учиться проще...
Но мы – о чем здесь толковать –
Справлялись – и никто не ропщет...
А из общажных назову
Еще Трубицыну... Серьезна,
Ответственна... Вот так живу
С мечтою, хоть с любовью розно...
Вот кто-то же сумел найти
Свою вторую половину...
Я верю – счастье впереди...
Мы видим по утрам картину,
Когда к автобусу идем:
Красивый парень Коля Бижев –
И Лиля Маслова при нем –
Глядят в глаза друг другу... Мы же
На них глядим – не отвести
Взгляд от счастливой этой пары...
Должно ж кому-то повезти!
Но верим – ведь и мы не стары,
И нам с любовью повезет...
На выходные уезжала
В Нахабино – душа зовет...
Я так по Юре тосковала...
Два дня жила в его семье...
Его родители – чудесны...
У них почти как дома мне
Покойно... Мне от тех воскресных
Отдушин – прибавлялось сил...
Кто поумней – на физзарядку –
Для подзарядки выходил –
Качаю «маятник», вприсядку,
Чтоб стройность бедер не терять,
Суставы долго разминаю,
Бегом – чтоб глубже подышать,
Кругов с десяток «нарезаю» –
И в душ... И вот несет метро
Студентов до «Библиотеки»...
И поглощает нас нутро
Журфака допоздна... Насеки
На душах оставляют дни,
С мозгами происходит нечто...
Учители... С душой они
Творят чего-то, что не вещно,
Но осязаемо вполне...
Мы в январе уже другими
Приходим к ним... Так трудно мне
На первой сессии... К богине –
Кучборской все идут дрожа...
Здесь всех Савельева сразила...
Не глубиною зубрежа –
Серьезным знанием Людмила
Ввела Кучборскую в восторг...
Мои познания скромнее
Едва ли мой ответ исторг
Елизаветы чувства... Мне и
Не нужно... Получив зачет,
Чуть-чуть снимаю напряженье...
Так сессия к концу идет –
Спасает и воображенье,
И, в общем-то, не зря труды
Потрачены в борьбе с незнаньем...
Одно, как на снегу следы
Исчезнет, что-то лишь касаньем
Заденет души и мозги,
А что-то гранями кристалла,
Судьбу направит... Из Москвы –
Домой, в Кыштовку... Я устала...
Поэма шестая. Груня Васильева.
Мое вступленье на журфак
«Литературная газета
Не обозначила никак...
Ей порицание за это!
Ах., «универская» пора!
Восторги, разочарованья...
В башке «разбойницы пера»
Смешались, как в салате знанья....
Там «оливье» плюс винегрет...
Добавим хрена и горчички...
В одну «кастрюлю» факультет
Все – от «тыр-пыра» до «антички»
Сует – смесь адская бурлит,
Навек к «тыр-пыру» и «мар-лену»
Перебивая аппетит...
Но как светло и вдохновенно
Античку нам преподает –
Божественно! – Елизавета...
Вот к ней на лекции народ
Летит толппою... Хоть за это,
За театральный фестиваль
Кучборской – факультет, спасибо!
И мне всех несчастливцев жаль,
Кто этого не видел, ибо
Такое пропустить в судьбе
Нельзя – и я бы не простила
Ни факультету ни себе,
Когда бы это пропустила.
Кучборскаяя .. Живой театр...
Гарбо с Бернарами – увяньте...
Тут каждый жест – как кинокадр,
А слово – на колени встаньте!
А смех? А слезы? И в экстаз
Она божественный входила,
Безжалостно несчастных нас
В мир чистых принципов тащила,
Чтоб душу вывернув до дна,
Ее наполнить вещим светом...
Воистину была она
Богинею – Елизавета
Петровна... Верилось: она
От Минотавра убегала
По лабиринту... Тишина
В аудитории... Дышала,
Я, ей внимая, через раз...
И верила, что с Одиссеем
В коня коварно забралась...
Развесив уши мы глазеем
Но колдовской ее спектакль,
Где авансценой наши души...
Свершает подвиги Геракл,
Домой по море и по суше
Идет сквозь время Одиссей...
А рядом с ним – мы верим в это –
Душой восторженною всей –
Она, она – Елизавета....
Вот уши воском залепив,
Чтоб пение сирен не слушат,...
Чеканный свой речитатив
Вбивает в наши уши, в души...
Но ухо с ней держи востро:
Никто здесь не предугадает,
Что в голову ее вошло...
Зачет... И вдруг она бросает
Зачетки группы за окно –
И мы копаемся в сугробе...
Морозец – и уже темно...
Нашли по счастью... И не пробуй
К декану с жалобой ходить...
В одно касание докажет,
Что лучше следует учить...
Еще, поди, и сам накажет...
Кучборскую при всех ее
Загибах все равно любили...
Такое чудо! В чем мое
Везенье? В том, что рядом были
Великие профессора...
Их просто встретишь в коридоре –
На счастье... Чудная пора
При – даже – жутком переборе
Идеологии... Истпарт...
Там нужно помнить съездов даты
И с кем картавый «Бонапарт»
Из-за какой фигни когда-то
Отчаянно конфликтовал...
Пришлось терпеть – а как иначе?
Не сдашь истпарт – кранты, провал –
И учим, пашем, как те клячи...
Но многое по нраву мне...
Античку я упоминала.
И древне-русская вполне
Литература вдохновляла.
«Великий и могучий» нам
Преподавали интересно...
Немецкий... Я скучала там...
-- Да, Груня, здесь тебе не место...
Не убивай часы и дни –
Иди-ка лучше на французский...
Язык Мольера подтяни –
Мне будто бы дневной нагрузки
Недоставало... Вечера
Театру «Грезы» посвящала
Бориса Бермана игра
Моя, увы, не вдохновляла...
-- На подтанцовку! – режиссер
Нашел мне в пляске примененье...
С Борисом бесполезен спор,
Мое не интересно мненье...
Хотела Боре объяснить,
Что слуха нет и чувства ритма,
Но он решенье изменить
Не пожелал – и пусть: прыг-дрыг мы,
Три «терпсихоры» на подбор,
Себя в дивертисменте явим...
Старались – выручал задор –
Мы представленье не завалим...
Я честно вытерпела все
Журфаковские испытанья...
Однако чуть из «медресе»
Меня из-за физвоспитанья
Не попросили выйти вон...
Придется, значит, объясниться:
На Ленгорах наш стадион,
А факультет-то сам теснится
На Моховой в виду Кремля...
Представьте: чтобы упражняться
На стадионе – гоп-ля-ля! –
Из дома надо отправляться
К семи часам утра – кошмар!
Я честно завожу будильник,
Он честно тарахтит... Удар –
И от попыток непосильных,
Встав из постели, выбегать
В промозглую ночную слякоть --
Отказываюсь в пользу «спать!»...
Но сессия – и тут мне плакать
Пришлось: велят не допускать
Из-за «физ-ры» меня к зачетам...
Но так позорно покидать
Журфак мне вовсе неохота.
Борис мне подсказал:
-- Вались
Декану в ноги – Ясен добрый...
В предбаннике его толклись,
Кто жаждал встречи... «Аки обры»
Я не желаю пропадать,
Хочу остаться на журфаке.
Пусть Маркса с Лениным читать
Заставят вдвое, коих факел
Придется зажигать самой –
Согласна даже и на это...
-- Васильева, иди домой!
Декана нет... Шеф факультета –
В Америке... Вот так всегда...
Он там кого-то восхищает,
А ты здесь пропадай... Беда!
Наш Ясен часто вылетает,
Чтоб где-то в Гарварде читать
Американцам откровенья
О Драйзере... Предупреждать
Же надо! Бесполезно время
Здесь тратить дальше – не резон...
Известно каждому: Марина
Ивановна – скала, бетон...
Вот «замша»! Час здесь проморила,
Потом сказала только:
-- Зря
Ты здесь, Васильева, не прыгай,
Иди домой...
Да, у царя --
(Иду домой, в кармане -- фига,
А с фигою к кому, кула?) --
Прощенье вымолишь, а челядь
Удушит с радостью... Беда!
Кто посоветует, что делать?
-- Мой папа выручит, пойдем!
С подругой Машей –(видно, втуне)
Идем к «спасителю»... Учтем:
(--Эй, хватит хлюпать носом, Груня!) -
Что Машин папа – главный врач
В медчасти славного Литфонда –
К отцу заводит...
-- Эй, не плачь...
.А у меня в слезах вся морда...
-- В чем дело, дочка? Ну, колись!
Зовут папашу как Шекспира
-- Сэр Вильям, у нее нашлись
Все страшные болезни мира,
Пиши бумагу: посему
Ее ты от «физры» навеки
Освобождаешь...
-- Никому
И никогда! О Человеке
Недьзя писать и говорить:
Он болен, коли нет болезни –
Еще накаркаешь! Шутить
С болезнями? Уволь!
-- Полезней,
По-твоему, когда ее
Попрут из-за физры с журфака?...
-- Ну, доигралась!... Ё-мое!...
-- Придумай что-то!
-- Ладно... На-ка
Бумагу... Дескать, ты... того...
Беременна!
-- Пусть хоть дебильна!
Спасенье – вот оно! Его
Поскольку я боялась сильно,
Доставила на стадион
К зав. кафедрой физвоспитанья
Сусанна Конторер... Ну, он,
Похмыкав, принял во вниманье...
-- Подруги! Мы меня спасли!
Спасибо! Сессию на нервах
Сдавала... Но когда прошли
Зачеты, вдруг я среди первых...
Замечу, правда, что зачет
У жизни Груня провалила...
Мне душу злая боль печет...
Тот парень... Я его любила...
Надеялась, как пишет Грин,
Жить счастливо всю жизнь с любимым,
Чтоб с ним и умереть в один
Последний день – увы, дебильным,
Был детски романтичный мир
Семьей любимого ребенка...
Мне, значит, встретился сатир:
Побаловался – и в сторонку...
К дверям квартиры приколол
Записку, мол, в командировке,
Надолго... Сгинул, упорол...
В душе несчастной и головке
Оставил горькую тоску...
Еще я долго им болела...
Урок судьбы превозмогу...
Душа от боли задубела...
Но есть подруги и журфак
Дает мне шанс на продолженье
Судьбы... Живу – и новый шаг
Свершу в грядущее мгновенье...
|
Автор: ventse / Дата добавления: 04.04.2005 03:22 / Просмотров: 1260 |
Найти все творчество этого автора
|
