Сегодня четверг, 28 марта 2024 г.
Главная | Правила сайта | Добавить произведение | Список авторов | Поиск | О проекте



Категория: Весь список произведений - Проза - Философия

Грустные размышления об ушедшей эпохе продолжение

И все же, вроде бы как именно для такой вот босоногой бедноты насколько - это известно автору и была совершена ВЕЛИКАЯ ОКТЯБРЬСКАЯ революция, которая затем целое десятилетие, скромно именовалась «Октябрьским переворотом».
Да только вот на бесчисленных и безымянных крестьянских могилах никто из большевиков крестов так и не поставил, а бывало и такое, что и родным и близким - это тоже было совсем уже не по силам.
И они гнили душевно рядом с трупами самых близких своих людей, просто, не будучи в состоянии их даже похоронить.
Вот уж оно великое счастье с голоду опухнуть за бесноватую советскую власть!
Осчастливленные ею отправились в рай, как оно вроде бы и было им всем положено, тем, кто так много и безвинно страдал при жизни!

Ну, так может, эти «заморенные голодом массы» еще должны были от всего сердца отблагодарить большевиков за то, что те своими палаческими действиями, обеспечили им вечное блаженство в ином мире?
Я думаю, что когда комиссары сами в свою очередь отдали Богу душу, они эту святую «благодарность» получили сполна и со сторицей!
А память об их ужасных делах поможет очиститься от грязи прошлых иллюзий.
Ведь надо же хоть теперь наконец-таки опомнившись, возводить храмы за упокой души всех убиенных антихристом, изошедшим из ада в наш и без того во многом еще ужасно жестокий мир.
А Советская власть – это тот же Люцифер в его самом омерзительном из всех возможных его обликов!

Зло, объявив себя, добром творит чудовищную разруху, и прежде всего в головах.
Однако натворив страшных дел в личной жизни человеку, свойственно хоть как-то затем сожалеть об этом, а на безличном государственном уровне все должно было быть точно также, и никак иначе.
Но каяться за все содеянное в проклятом прошлом, похоже, что никто так ведь и не собирается.
НО кто-то все-таки должен, в конце концов, подвинуть новую власть к вящему пониманию важности данного весьма существенного факта?
И, несмотря на то, что президент Медведев одним из первых доказал: что российской власти более вовсе не безразличны сталинские репрессии, но им похоже еще лет этак на 20 вперед уготована та же самая участь быть народным горем, а не тяжкой, как гиря ужасной страницей новейшей истории.
Похоже на то, что для официального Кремля так ведь совсем ничего и не переменилось сегодняшним правителям наплевать с кремлевской стены на уничтожение своих же сограждан прежде никогда невиданное за всю историю человеческого бытия.
Хотя вроде бы уже давно пришла пора осознать столь ведь давно назревшую необходимость дать сталинскому большевизму, ту самую во всем верную оценку, неистовой и подлой заразы, что и гиблому для всего цивилизованного мира - гитлеровскому нацизму.
И вот не было бы лучшего средства продемонстрировать все осознание этой сколь же вящей в том явственной потребности, нежели чем в сносе всех до единого памятников незабвенному Ильичу.

Может кто-то, и скажет, что это не он во всем так уж и виноват - идею, мол, уже, после него Сталин во всем извратил до полной ее неузнаваемости, но все это попросту брехня…
Поскольку с самого начала большевики ленинцы повели себя в России похуже любых монгольских ханов завоевателей.
Вот конкретный пример их действий.
Пишет писатель Алексеев в своей книге «Крамола»
«— Большевики применили систему заложников! Бесчеловечный прием!
— Замолчи, иуда! — оборвал Бартов. — От хорошей жизни применили! Республика на грани смерти!..»

Как говорится, если республика на грани своей «безвременной кончины» ведет себя подобным совершенно бесчеловечным образом, которому просто нет названия во всем человеческом языке, то каковой же при ней вообще может оказаться жизнь даже и для самых послушных ее граждан?
Зачинателем всего этого зверства был картавый ирод рода людского.
Вот как его описал большой писатель Куприн, который не сбежал из России, как только там повеял первый ветер революции.
Его маленький рассказ «Ленин. Моментальная фотография» яркая иллюстрация ко всему этому «балу сатаны»!
«В сущности, - подумал я, - этот человек, такой простой, вежливый и здоровый, гораздо страшнее Нерона, Тиберия, Иоанна Грозного. Те, при всем своем душевном уродстве, были все-таки людьми, доступными капризам дня и колебаниям характера. Этот же - нечто вроде камня, вроде утеса, который оторвался от горного кряжа и стремительно катится вниз, уничтожая все на своем пути. И при том - подумайте! - камень, в силу какого-то волшебства - мыслящий! Нет у него ни чувства, ни желаний, ни инстинктов. Одна острая, сухая, непобедимая мысль: падая – уничтожаю».

И до сих пор этот камень возвышается над центральными улицами многих городов бывшего Советского Союза, хотя давно уже пришла пора, вымести его как мусор былой, отжившей свое эпохи, оставив только основания, на которых эти штампованные статуи опираются о пропитанную кровавым тираном Лениным - русскую землю.
И на этих постаментах должны были быть установлены монументы всем жертвам антипролетарской революции!
Причем памятники должны были быть самые различные, учитывая местный колорит и события, имевшие место именно в этом городе.
Те, кого эта злая, чудовищная несправедливость ни в чем (и, слава тебе Господи, что такие есть) так и не коснулась, до сих пор не возьмут себе в толк, что же именно произошло с их великой страной.
Кто был никем, тот завладел всем и превратил немалую часть чужого ему (после всех эмиграций) общества во что-то очень даже на себя подобное.

Ведь и образованные люди, невинно отбывавшие долгие, а подчас для них самих сколь уж короткие, как, впрочем, и сама их тамошняя жизнь, сроки в условиях ГУЛАГа в эпоху лихолетий сталинских времен более чем, о чем-либо другом, были заняты мыслями о еде, тепле.
Причем именно за этим их и отправили за колючую проволоку, обложив данью ежедневной нормы, псами с нечеловеческими лицами или с собачьими (изрыгающими злобное рычание) мордами.

А если говорить о народе, то, несмотря на всю его хватку и зоркий взгляд на все то, что происходит в его стране никуда ведь он сам по себе не пойдет без того самого поводыря, коим и должна быть высокая духом интеллигенция.
Я имею в виду путь разума, а не бешенство, крушащее все вокруг до чего только дотянутся чьи-то нечестивые руки.
Истинный мозг нации, конечно же, не ведет каждого из людей в отдельности за ручку по длинному пути его жизни, а буквально все необразованное население страны в неком общем аспекте бытия, через школу, армию и место работы.
Именно там и должна была проявляться в своем вполне естественном, а не в неком выдуманном, фальшиво-патетическом виде вящая забота о простом, необразованном человеке.

Такие люди, даже будучи всем довольными и сытыми более чем равнодушно пассивны и почти невосприимчивы к любым позитивным изменениям в духовной сфере.
А чего уж тогда вообще можно ожидать от них, когда они приходят в неистовство от их тяжкой ноши униженности и нищеты?
Да, это именно так российские обыватели и сегодня зачастую пребывают в полнейшем неведении относительно всего, что касается их человеческих прав и достоинства, а кто ж их к тому хоть когда-либо всерьез приобщал?
Как раз таки с точностью до наоборот, в школе, в казарме, да и в институте всегда существовала система крепостнического рабства во многом все еще так и процветающего по сию самую пору.
А ведь именно молодое поколение, можно было хоть как-то попытаться перевоспитать в несколько ином духе.
Но это, ни в коей мере, не может быть навязано, а всего лишь предложено и непременно в виде абсолютно свободного выбора.
Нечто подобное уже когда-то было с большим успехом осуществлено первыми проповедниками христианства среди детей язычников.
Разве воскресный день, став выходным, не облегчил тяжкие тяготы народа?
А все попытки российской интеллигенции посеять семена европейского либерализма на великодержавной почве мелкокняжеской Руси были грубы и безмерно далеки от той реальной помощи, в которой Россия, в те времена столь ведь сильно нуждалась.

Интеллигенция могла бы бить во все колокола по поводу безграмотности русского народа.
Однако ж воистину массовые походы студентов в деревню, начались никак не ранее подлинного и глубокого укоренения советской власти.
А само угнетение бедноты привилегированными классами ликвидировать на сегодняшний день просто-напросто невозможно, поскольку оно имеет слишком глубокие психологические и социальные корни.
Ведь зиждется-то оно в самой глубине души бедняка, его прямой и неизменной зависимости от хозяина и любых его прихотей. И что же еще остается тому, кто беден и должен работать «на дядю» кроме как надеяться, что этот самый власть имущий начальничек, будет с ним добр, мудр и справедлив.
Власть всякого развращает, так что подобные надежды зачастую себя ни в чем так и не оправдывают.
Но все ж таки лучше всего управится с делами тот, кто знает своего работника в лицо. А вот потому-то он и сможет выслушать все его жалобы на те или иные встречающиеся в процессе его работы трудности.
А вот тот, кто безвылазно сидит у себя в высоком кабинете и уж если вообще чем и занят так это одной лишь тупой возней с бесчисленными бумажками… и вот он-то как раз таки для такого дела, ну совсем же ни в чем не сгодится.
А как же собственно ему обойтись без них? Когда без отчетности в своих действиях нельзя было буквально и шагу ступить?
И кстати сам по себе необъятный бюрократический аппарат являлся крайне необходимой опорой для становления и процветания государства вечных обещаний.
Потому что советское государство по всей своей форме было организовано в виде шагающего экскаватора, где то, что наверху, оно истинный человек, а все остальные одна лишь грязь под кирзовыми сапогами.
Ее бы только утрамбовать, как следует, и вот тогда светлое будущее на целое тысячелетие для малой кучки олигархов было б тем более чем обеспечено.
А подотчетность – это ведь тоже средство утрамбовки человеческой массы в единый организм с одним за все ответственным мозговым центром.
Вот как пишет об этом истинный писатель Василий Гроссман в его книге исповеди «Жизнь и судьба».
«Централизация задушила! Изобретатель предложил директору выпускать полторы тысячи деталей вместо двухсот, директор его погнал в шею: план-то он выполняет в весовом выражении, так спокойней. И если у него остановится вся работа, а недостающий материал можно купить на базаре за тридцатку, он лучше потерпит убыток в два миллиона, но не рискнет купить материал на тридцатку».

Вот от этого и вся скованность - отсутствие всякой хозяйственной инициативы, а как следствие того полнейший бедлам и разорение.
Ну а кроме всего прочего в условиях революции рабочий, а тем паче крестьянин всего лишь меняет одно ярмо на другое, что явно не в его пользу.
Новые хозяева жизни не могут оказаться хоть в чем-то, (пусть даже и на самую малую кроху казенного хлеба) лучше и честнее тех, что бывали когда-либо прежде.
И это именно так исходя из того навязчивого (от самой сути явлений природы) факта, что власть достается им необоснованно дешево и совершенно беззаконно, а соответственно сему дабы надежно укрепить свои позиции комиссарам потребовалось ликвидировать всех как видимых, так и невидимых их зоркому взгляду врагов.
И так уж оно вполне элементарно выходит, что раз уж такое само собой приключилось, что новые веяния все перевернули вверх дном и зашвырнули на верхний этаж общественной пирамиды, тех подпольщиков все видящих в одних лишь черно-белых тонах…
Они ж всю общественную жизнь начали мерить этими почерпнутыми из их жизненного опыта мерками.
Никто ж не сумеет выйти за рамки своего ни в чем так и не ставшего другим из-за каких-то чисто внешне новых условий существования прежнего всецело обжитого быта.
А, между тем, крысы тоже те же подпольщики, хотя люди и не интервенты в ими самими воздвигнутых домах. Эти хитрые молодчики (как впрочем, и всем известные грызуны) орудовавшие принципиально новыми доселе некому неведомыми, свежевыдуманными понятиями.
Самым что ни на есть естественным образом, до самого конца всецело осознавали, что значительная часть общества способна проявить себя явным врагом для совершенно нежданных, а зачастую и вовсе нежелательных для него диких перемен.

А ведь обмануть людей не прожженных в политических интригах было дело-то нехитрое, да вот только полностью осознав обман, они ясен пень, что лихо б возликовали, подняв на вилы прежних кумиров, навравших про скорый рай на земле.
И именно ради предотвращения любых возможных впоследствии мятежей и нужно было, чтобы все боялись всех и не доверяли совершенно никому, а даже в частности и самим же себе.
А также являлось весьма существенным и крайне необходимым делом наладить систему тотального контроля, а это соответственно отвлекало от производственных мощностей, людей занимавшихся чем-то совсем иным, новым и куда более ответственным занятием, а именно всенепременным отлавливанием врагов народа.
А эти злющие враги народа были, как правило, людьми самостоятельно мыслящими, и всецело полезными обществу, и без них ему затем стало жить намного трудней и безрадостней.
Причем постепенно для отчетности и поощрения сверху все местные органы начали этих самых недругов Советской власти, просто-таки придумывать и заговоры измышлять.
А центральной власти - это было более чем удобно, ведь чем больше страха, тем более и более раздольней и сильней власть центральная, а она же во всем и за всех главная.
Но тут имелся еще один крайне важный аспект к самой необходимости «раздувания мехов» великого террора.
НКВД стало довольно-таки самостоятельной структурой, способной вершить суд не только над судьбами уже попавшими в ее сети, но также на полную катушку и всей своей разросшейся плотью стремиться заполучить дополнительный человеческий материал ради его полнейшего усвоения в недрах северных широт.
Поскольку - это давало возможность этой организации, безмерно расширить свое «правое дело», а ведь всякий на ходу разбухающий бюрократический аппарат лишь о том только и мечтает, дабы его кипучая деятельность, процветала как можно шире и охватывала самые дальние заоблачные горизонты.
А вождю все - это было только на руку, он же для того и выкармливал своих шакалов, дабы они за ним его добычу, вдоволь до отвала доедали.
Как политик Сталин шагал по просторам своей страны, волоча за собой дохлую коммунистическую клячу, а дутый энтузиазм в таких делах лучшее подспорье для успеха ведения за нос максимально большого количества народа.
Он выплясывал чечетку по сердцам своих граждан, и гордостью его было их переполненность любовью к нему их поработителю и угнетателю.
Резкое усиление террора было связанно также и с тем, что чем круче вираж тайной хитрости доказывающей, что все у нас хорошо в противовес реально существующей невзрачной действительности, тем больше должен был усиливаться процесс подавления народного гнева еще задолго до того, как он набрал обороты и вообще хоть сколько-нибудь вырвался наружу.
А, кроме того, враждебные устоявшейся власти интриги в высших сферах советского государственного аппарата было лишь тогда более чем возможно надежно предотвратить… только лишь взяв, да выделив из своей когорты одного самого великого вождя.
И именно поэтому всякая попытка его переизбрания или любого иного насильственного его увода выглядела как откровенное святотатство, и являлось покушением на все давным-давно сложившиеся устои общества.
Сергей Снегов в своих «Норильских рассказах» пишет об этом так:
«- Поэтому нового-то своего обряжаете чуть ли не в божество: и гений человечества, и отец родной, и спасибо за счастливую жизнь, и вождь народов всего мира... Нет, брат Виктор, если у кого и есть сейчас эсеровское понимание личности, так у вас. Взяли, взяли вы наш старый культ вождя, да в такую руководительскую религию раздули - даже мы руками разводим».

И ведь было отчего!
Никто из подготавливающих почву для революции никак же не мог себе такое и вообразить, что ее последствия приведут к появлению этакого кровавого деспота, каким был уголовник Коба, на самом пике в целом довольно-таки незначительного государственного переворота.

Прежняя опричная держава со всеми ее устоями и традициями, осталась практически на своем прежнем укромном месте, переменились одни только лица, а не ее всегдашняя суть… …акромя разве что чего-то одного, а именно того самого, что все рычаги былого узурпаторства были вновь приведены в полнейшее взаимодействие с карающей олигархической дланью.
И само событие октябрьского переворота лишь впоследствии было прозвано великим именем общемирового грабежа, поскольку главной ее цели во вселенском масштабе добиться так, ведь и не удалось.
А значит, надо было всерьез и надолго обустраиваться на отхваченной большевистской волчьей хваткой территории.
Из чего следует лишь один естественно возможный вывод - такое государство должно было быть начисто отсечено от всей остальной цивилизации, а затем еще тяжелой пятой террора прижато к твердому как кремень коммунистическому ногтю.
Во имя того, дабы никто и помыслить о том не посмел, чтоб вернулись те самые прежние времена нормального безыдейного существования.
Так что как оно само собой выходит в большую политику совсем же супротив их воли и всякого знания о том оказались вовлечены люди о ней и вовсе-то не помышлявшие.
И никакая преданность идее, не могла оказаться панацеей от всех возможных бед, так как эта дутая фикция постоянно видоизменялась и человек, чтобы ему хоть как-то все-таки выжить должен был стать бесхребетной и безынициативной единицей большого общественного механизма.
Причем полное на все согласие ожидалось от одних только получивших из рук большевиков «свободу и равенство» пролетариев, а от любого представителя «народной власти» требовалось согласие продуманное и идейно обоснованное.
А ко всему прочему экономические рычаги такого государства были настолько слабы, что потихоньку вполне всерьез возникла прямая и насущная необходимость в тех каторжниках, что будут почти, что без всякого отдыха трудиться за очень бедную калориями баланду, а иначе такая страна со столь неудобоваримым для человеческой психологии режимом хозяйствования очень скоро оказалась бы полнейшим банкротом.
А с кого же их было набирать и загонять за Можай?
Ясное дело, что из классовых врагов, сомневающихся, подозрительных и тех на кого люди кажут.
И девственный лес валили вовсе не ради освоения целины, а только ради того чтобы затем продать проклятым капиталистам и тем поддержать донельзя шаткую социалистическую экономику.
Россия стала экспортировать в другие страны свои природные богатства, а при царе она вывозила зерно, снятое с одних и тех же посевных площадей, без необходимости расчистки новых земельных участков.
А тут все на целину, как будто народу прибавилось и оказалось его в два, три раза больше, а потому значит снятого с прежних полей урожая, на всех прокормиться стало совсем же уже не хватать?
А может все только оттого, что при крайне плохом хозяйствовании, чтобы своих прокормить, уж куда там каких-то чужих, где ранее хватало самого малого пяточка земли, теперь надо было целых полгектара?
Да, и то с трудом ведь хватало!
А между тем все просто надо же было большевикам свою голую задницу хоть чем-нибудь прикрыть?
Мало того, что она им и так сама собой голову заменяла, так они еще и другим их светлую голову своей идеологией до того захламляли, что она у иных мужей государственных в конечном счете оказалась вместилищем идеалистического навоза вместо обители простого житейского разума.
Но этого было все-таки явно ведь недостаточно и дабы выкупить из ломбарда экономического краха свою управленческую лень и тупость большевики придумали всеобщий невообразимый энтузиазм строительства светлейших дней и ночей… того сказочного бытия вожделенного коммунистического завтра, которому было никогда не суждено стать обыденным и простым сегодня.
Вот в связи со всем вышеизложенным работа и закипела в виде огромного внушаемого извне энтузиазма правда с крайне низким КПД.
И именно так право на труд в Советском Союзе и стало правом ничтожного раба, поскольку человек был лишен каких-либо иных (не показных) социальных прав, и прежде всего ранее существовавшей свободы организованного протеста против непосильных условий труда, скажем так, на производстве чугуна и стали.
Людей там гибло и калечилось уйма, а ведь все только ради того чтобы выковать меч способный защитить «великие социалистические завоевания».
И как бы странно - это не прозвучало, а все ж таки в дореволюционной России забастовщиков, не гнали табуном в тюрьмы и не расстреливали на месте, как это частенько случалось во времена становления советской власти.
За саботаж ставили к стенке, а это та же самая забастовка только разве что переименованная большевиками в некое более жуткое преступление против новой власти, чем при царе являлось убийство его жандармов.
За такие дела революционеров приговаривали по суду после длительного и тщательного следственного разбирательства, а рабочего отошедшего от станка из-за голодного обморока ожидала пуля в висок, безо всяких прений и дискуссий.
- «Раз спит гад, значит от работы отлынивает»!
И это не какие-то там пустые слова за этими речами стоят вполне конкретные люди, что были расстреляны, а также их изголодавшиеся или умершие в нищете семьи, а бывало и того хуже.
Я уверен, что некоторая часть сегодняшних озверелых уголовников - это потомки тех самых людей, что были силой, сброшены в эту страшную яму.
Предки этих зверей в человеческом облике были честными тружениками, являвшими собой лучшую часть пролетариата, а не тех, что были безропотными рабами, таких, что были готовы вкалывать за жалкие, медные гроши.
А вот и подтверждение моих слов от сына века, видевшего все происходящее своими глазами, а не услышавшего все это с чьих-то чужих слов.
Снегов «Норильские Рассказы».
«После великого раскулачивания дети расстрелянных либо ссыльных отцов... Куда им деться? На всех жизненных дорогах - красные огни. Можете поверить, я эту бражку-лейку хорошо знаю. Вся молодежь "воров в законе" из таких: единственный им путь - в бандиты.
- Среди ваших тоже хватает кулацких сынков.
- Даже больше. Блатной мир - социальные отходы революционных переворотов».

Вот так на радость кремлевскому бандиту в стране разбойников развелось видимо-невидимо а, стало быть, народ льнул к власти в поисках защиты от их ужасного произвола.
А то, что рабочие до революции плохо жили так, то еще не повод, чтоб великую бучу устраивать.
80 процентов в той прежней России, составляли крестьяне, а вовсе не рабочие и были они основным костяком российской империи.
Землевладение при царе сразу же после (пусть и несколько частичной на деле) отмены крепостного права, уже никогда более не было сущей привилегией богатых помещиков.
До революции не наблюдалось никакого недостатка в хороших хозяевах, умевших и любивших работать, причем без всякой стахановщины и всецело дутого энтузиазма.
И никого не надо было тогда неволить, подгонять, дабы он взял встречные обязательства, выполнил и перевыполнил пятилетний план.
Орудия производства были крайне примитивны, но на одной технике далеко ж не уедешь!
У человека должно иметься желание работать, а идея «все наше» сама собой превращается во «все ничье».
А значит, одно только вечное очковтирательство и вранье об общих успехах и могло-то еще хоть как-то выручить из беды окончательного разорения закромов необъятной родины, которая при большевиках отучилась саму себя обеспечивать всем ей жизненно необходимым.
Сергей Снегов в своих «Норильских Рассказах» живо расписывает бытность лагерей, и повествует о том, как та же интеллигенция, в конце концов, начинала постигать, а чего собственно от нее вообще хотят.
Главное было как можно больше показухи, а не реального труда ведь из-под палки силком, сколько не трудись, а все равно результат будет гораздо хуже, чем при проклятой частной собственности.
«- Вот это туфта так туфта! Почти вдесятеро! Процентов сто тридцать
нормы - ручаюсь головой! Боже, какие мы кусочники в сравнении с Михаилом
Георгиевичем!»

Вот оно как, а кто нас не понял, тот у нас помер!
Это ж пока панов было хоть отбавляй, и интересовала их, прежде всего, их личная выгода, а не дутый энтузиазм народа на безбрежных просторах всей бескрайней державы…
А зачем же он бы им тогда вообще мог понадобиться этакий глупейший самообман?
А вслед за революцией паны вдруг откуда-то снова нарисовались, и стали они куда чванливее, тех бывших, прежних господ.
Потому что начинали-то они свою жизнь в качестве холопов, а теперь вынуждены были прикрываться фиговым листочком дурной филантропии безоблачного счастья записываемого в уме на счет неких грядущих поколений, а вовсе не нынешних людей.
Даже будь это истинная правда, то все равно как же можно топить нынешнее поколение в дерьме ради тех, кто еще даже и не родился?
Но большевикам ведь было совсем не до здравого смысла, у них же была голая стерва идея и все что они творили со своим народом, делалось исключительно ради нее!
А царем-то вообще самый страшный бай вдруг оказался совсем же ничего нежелающий знать о том, что не вытекало из его амбиций и адаптированной под них «светлой теории» Карла Маркса.
«Если факты против нас тем хуже для фактов» – это его крылатое выражение.
А вот до революции во владении зажиточного (читайте работящего) крестьянства, имелась своя личная земля, да и было у тех людей вполне искреннее желание этот свой надел как надо обрабатывать и не из-под палки и не за трудодни - вместо денег.
Они были не кулаки, а люди умеющие жить достойно, по-людски, а голь теснилась в покосившихся избах, поскольку трудиться всерьез, дабы жить в достатке, никак ведь не желала, да и не умела.
При царе Россия кормила своим зерном пол Европы.
Колхозным кнутом и мизерной платой, (да и то вовсе не деньгами) Советская власть таких великих успехов в ее яростной битве за урожай и в жизнь бы не добилась.
А лучшее азотное удобрение – это все ж таки тот самый навоз из-под коровенки и на его производство не было никакой необходимости в создании великих производственных мощностей.
В СССР, как об том доподлинно, (на личном опыте) известно, автору этих строк, к коровнику было просто за версту не подобраться, так там все было завалено этим самым, что ни на есть естественным удобрением, а в это же самое время заводы производили миллионы тонн жуткой химической отравы.
А ведь все равно для производства водки и хлеба качественного зерна, как-то все-таки ну совсем же не хватало и вот потому его и стали в больших количествах закупать в Канаде.
Новые времена, новые веяния, поскольку отрицать покупку зерна уже стало совершенно невозможно ему дали следующее, скользкое определение, мол, зерно было сплошь фуражное.
Но фуражным (на корм скоту) было как раз таки в своем большинстве зерно советское, и для производства хлеба и водки оно по своему качеству, нисколько не годилось.
Власть большевиков навсегда избавила сельских жителей от рабского труда на чужого дядю?
Отчего же тогда русский крестьянин этого так ведь и не оценил?
Вот зачем ему в самом начале 20ых годов так вдруг стала нужна «Антоновщина»?
Землю-то ему по декрету действительно дали!
Дать-то дали, но все что она родит, принадлежало кому угодно, но не человеку на ней трудящемуся.
И у крестьянина, все что хоть как-то с виду годилось в пищу, до того ж трижды треклятой продразверсткой отобрали, что он и сам про то уже вовсе не ведал, как это у него еще только душа в теле держится?
А батрачество, а иначе говоря, сезонные работы в поле отменить ну никак ведь пока еще невозможно.
В будущем людей смогут сменить одни только роботы.
А сегодня, как и вчера можно единственное, что заменить прежних батраков, на каких-то новых, скажем так более образованных.
Надо ж было ликвидировать разницу между городом и деревней, а это само собой подразумевает взаимное движение как в ту, так и другую сторону.
В советские времена при новых сатрапах такими сезонными рабочими оказались студенты самых различных вузов. Что же касается ликвидации безграмотности советской властью, то это было осуществлено с одной только единственной целью, а именно ради того, чтобы стала реальностью возможность, беспрепятственно промывать сельчанам мозги при помощи разнообразной наглядной агитации.
Поскольку все новые «иконы» были со здравницами партии самой себе, т.е. неистово восторженными воззваниями.

Что же до мнимой свободы от царской власти, то и это ведь не более чем полнейшая белиберда.
Так как, если на какое-то короткое время избавить лишь вскользь затронутых цивилизацией людей от явственного их угнетения, то, прежде всего, отдаляешь их от так и не слившихся с их духовной сущностью всех признаков культуры и цивилизации.
И вскоре, насладившись всласть беззаконием, они создадут себе ярмо во сто крат крепче, чем было-то прежнее.
Конечно же, возвышенные личности, мечтавшие о революции, имели в виду, прежде всего, справедливое общество без нищих и рабов, однако реальность далеко не всегда однозначно эквивалентна нашим наилучшим о ней духовным запросам…
…а также суровым требованиям к окружающей нас действительности, да и такому вот распрекрасному на одной лишь бумаге или же в светской беседе чувству высшей правды.
Ничего ведь не выйдет из попытки мгновенно преобразовать общество в нечто более светлое и праведное...
Само по себе хирургическое вмешательство в тело общественного организма, то самое которому надлежало превратить «Шарикова» в некую чрезвычайно развитую личность было уже заранее во всем обречено на полнейшую неудачу.
Шариков в профессорской квартире эта именно та аллегория, что так до сих пор и не понята в ее истинном свете и смысле.
Можно сколько угодно говорить о том варварском и ничтожном существе, что испортило жизнь двум образованным людям…
Но ясным и понятным все равно останется тот явственный факт, что именно они и послужили всеобъемлющей причиной для его появления на свет в их квартире, а не сам он туда проник, найдя себе защиту под крылышком у управдома Швондера.
Он вовсе не был главным общественным злом, а просто был вынут из своей естественной среды обитания, оказавшись там, где ему быть было попросту не положено.
Спекуляция его образом - это не более чем самооправдание всякой отстраненности от больших общественных дел.
И вот на наш сегодняшний день нет ведь никакого недостатка в таких людях, что используют имя Шариков, как нарицательное, и делают из Шарикова страшенный жупел.

Они-то, по всей видимости, все разом совсем запамятовали, а как же именно Шариков сумел очутиться в квартире знаменитого профессора.
И надо бы заметить, что профессор Преображенский, как воистину умный человек, никак не мог узреть в приведенной им с улицы дворняге своего заклятого врага. Поскольку образованным и умудренным жизненным опытом людям, обычно вовсе не свойственно ненавидеть то, что было создано их собственными руками, причем на совершенно добровольной основе.
Исключением могут быть разве что люди до крайности амбициозные и эгоистичные.
А профессор Преображенский был совсем не таков, поскольку явно имел жизненную опытность не от одних только европейских скудных умом стандартов.
Но кто ж всерьез осмелится отрицать сколь аксиомный факт его буквально лютой ненависти к Швондеру? И это притом, что она была буквально начисто лишена всякой черносотенной окраски!
А ведь именно Швондера, профессор Преображенский грозился сначала пристрелить, а затем, и повесить на первом же суку.
Причем я так думаю, что, то была не просто слепая ярость, а вполне искреннее и конкретное устремление его высокой и светлой души.
Именно Швондер, вручил в руки Шарикова, маузер и полномочия.
Не заручившись помощью услужливого управдома, Шариков всего-то, что вообще смог бы осуществить, так это разве что занять вполне естественную для него социальную нишу.
Швондер, олицетворяет собой крайне низменную натуру, во всем своем подходе к жизни, опиравшуюся на одни только авторитеты почти что во всем тупоголового (от чрезмерного хитроумия) большевизма.
Без них он всего лишь чистый лист бумаги весь вкривь и вкось «исчерканный грязными чернилами» имперского шовинизма.
Подобное отношение не было «привилегией евреев», а в той или иной степени относилось и ко всем прочим чужим инородцам. Достаточно вспомнить мытарства Тараса Шевченко в его уральской ссылке.
Шевченко старались всячески извести как творческую личность только за то, что он осмелился развивать украинскую национальную идею.
Не имело ни малейшего значения, пытался ли он противопоставить ее русской национальной идее или же совершенно о том и не помышлял.

Сам по себе этот факт был тягчайшим преступлением в глазах царских чиновников, которые в национальном вопросе были завзятыми шовинистами. «Бей чужих, дабы свои боялись», было их главным постулатом и данью памяти предков.
Но это вовсе не делает русскую глубинку чем-то вроде обиталища невежественных простаков, коптящих небо и трущих задом завалинку.
Писатель Алданов в его книге «Истоки» пишет об этом столичном заблуждении в таком вот ключе.
«Правда, русские писатели испокон веков всячески ругали все такие маленькие города, называли их Глуповыми, населяли их скверными городничими, чиновниками, помещиками, людей же с возвышенной душой заставляли рваться в Москву или Петербург. Однако выходили сами писатели именно из таких городов и, очевидно, выносили из них в душе не только то, над чем издевались. В том же Симбирске или под Симбирском родились и Гончаров, и Карамзин, и Языков, и некоторые другие оставившие по себе след люди».

Народ в российской глубинке и вправду удивительно прост, невежественен, замордован еще «со времен царя гороха», но интеллигенции все-таки стоило бы хоть и иногда, но вдумчиво припоминать и такое важное для общемировой истории имя как «Михайло Ломоносов»!
Деятельность этого сына поморского рыбака позволила открыть другие имена, помельче, но и эти ученые мужи тоже внесли свой весьма ощутимый вклад в общее дело науки.

А в случае принципиального отсутствия Ломоносова, как исторической личности эти люди, так бы и сгинули в безвременье безвестными, никчемными простолюдинами 18 столетия.
«Ломоносовых», конечно, раз-два и обчелся, но гениев всегда было мало и оттого они столь бесценны.
А вот к примеру: Королев, выдающийся гений советской космонавтики при Сталине он махал кайлом, а дал бы он там дуба, и вот тогда что же…?
Стал бы тогда Гагарин первым человеком в космосе?
А сколько еще имен никому неизвестных, как и открытий, никогда так и не осуществленных сгинуло за колючей проволокой сталинских лагерей?
А все, потому что сочетание чего-то очень ветхого от древности и совершенно нового - это огромное социальное бедствие для отдельно взятого государства.
Человеческое общество вообще являет собой весьма сложную и во многом очень даже хрупкую конструкцию, а потому любая его реконструкция должна осуществляться однозначно только в виде легкого изменения в нынче существующем, освященном долгими веками практического опыта, более чем устоявшемся порядке вещей.
Поскольку любые перемены должны были быть весьма тщательно согласованы и обдуманы по принципу «семь раз отмерь - один раз отрежь».
В точности, как это с успехом происходит уже на протяжении многих и многих столетий в старейшей во всем мире британской демократии.
Противоречия, сталкивавшие лбами Россию и Англию тут совершенно ни при чем, поскольку революция - это французский импорт, а ее философское осмысление и обоснование в основной своей сути - немецкий.
Но если вернуться из области невоздержанной, хотя внешне и сухой политики в область суровой реальности, то тогда выходит вот что.

Разрушение каких-либо устоев цивилизованного общества, даже коли оно где-то и в чем-то так ведь до сих пор и находится на стадии крайнего примитива, как бы это ни было печально, неизменно приводит в дальнейшем к его полнейшей моральной деградации.
Любое социальное зло надо выкорчевывать до самых глубоких его корней, доискиваясь до затаенной в дебрях дикости изначальной его первопричины, а то от яростных сражений со всеми имеющимися после него последствиями, добро зачастую терпит одно только поражение и само в свою очередь засоряется грязным злом изнутри.
Потому что насилие порождает одно только насилие и им нельзя с толком воспользоваться против большой группы людей без конкретно ощутимого для всех их пряника за хорошее (в будущем) поведение.
И самой наиопаснейшей из всех возможных ситуаций, можно вот так прямо и остро охарактеризовать, то самое критическое положение, когда террористы фанатики не только не порицаемы культурным и образованным обществом, но и более чем явственно впрямь всем своим нутром ощущают не очень-то скрываемое сочувствие к своим черным делам.
А ведь их явственной целью было уничтожить всех, кто по своей должности не соответствовал их узколобым представлениям о чести и благородстве - от министра до полицмейстера.
Эти люди по их «светлым духом» революционным понятиям уже самой историей были заранее обречены на скорую погибель и лишь за то, что олицетворяли они собой лицо ненавистного всем левым либералам государства.

Первая же кровь, даже в том самом случае, когда речь шла о самом распоследнем негодяе, скажем так, генерале Трепове предвещала собой мученическую смерть - нормальной законодательной системы.
Вполне возможно, что его следовало казнить по приговору суда, но не могло его бессмысленное убийство обозначать ничего иного кроме одного того, что уже приближается неотвратимая буря бессмысленного разрушения, та, что надолго накроет алой мглою всю огромную страну.
И почти все последующие жертвы террора окажутся, как бы, то не было печально, главными хранителями законности, ярыми противниками кровавой вакханалии, а вот потому-то ради торжества царства мрака их и было архиважно уничтожить первыми из всего числа всех прочих лучших из миллионов граждан империи.
Некоторые ассоциируют эти события с неким национальным заговором, хотя все это конечно абсолютная чушь!
Не стоит так уж и яростно возносить над собой как флаг, вырванную из ее контекста фразу старинного вавилонского Талмуда, она ведь отображала только свое время и тогда имела весьма своеобразный смысл.
«Лучшего из гоев убей» было написано в те времена, когда еще была жива надежда на скорое возрождение еврейского государства.
Книга третьего века нашей эры в еврейском доме была светочем во тьме, а не постулатом обыденных истин.
Им она было только короткое время после своего написания.
Опыт не столь далекого в те времена прошлого научил евреев, что самую большую греческую армию можно рассеять, убив в первые минуты боя ее главного командира, а так оно и было при Маккавеях за шестьсот лет до этого.
Если же вернутся к современности, то разрушение русского государства было очень выгодно Европе, которая могла тем самым заполучить под свой протекторат новые земли, а также Америке, которая уже тогда всерьез почувствовала, что там, на востоке поднимает голову исполин способный затмить собой ее славу.
Российские евреи, кроме своей национальности во всем остальном те же самые жители России, что и все прочие народы, ее населяющие, а потому они всецело разделяли с ней ее судьбу…
Сама мысль о кознях другого народа против своего, как правило, оказывается сущей ложью…
Имперские интересы других стран - это нечто совсем по сути иное…
А ведь так оно будет легче всего найти кого-то другого за все и вся ответственного… любой дурак, именно так и делает, а умнейший, но крайне амбициозный человек тот же самый «дурак в шестом измерении прямоугольный».

Но признавать свои собственные ошибки означает «пасовать перед трудностями» все-таки как-то изловчиться и найти какого-то старого еврея, который виноват во всем, Во всем, ВО ВСЕМ…
А на САМОМ-ТО деле лес реальной жизни просто-напросто сам собой заболачивается, и в нем заводиться всякая нечисть, когда интеллектуальная элита живет за высокими облаками, лишь изредка спускаясь вниз для беглого осмотра, но не более.
Братья А и Б Стругацкие к вящему примеру, коснулись своим пером данного совершенно неуместного во многих аспектах жизни ужасающего положения вещей в их повести «Улитка на склоне».
Домик «человеческой улитки» - это ее накопленный веками опыт цивилизованного существования.
А в России он был слишком-то мал, так что нет в том совсем ничего удивительного, что во время приключившейся дикой непогоды российской государственности просто-напросто напрочь снесло «крышу».
И это, в сущности, так поскольку совесть и религия являются единым целым у человека, которого не коснулась широкая длань просвещения.
Воинствующий атеизм в России, привел к нивелированию 1000 летнего развития гуманности.
Бывший ученик духовной семинарии создал из самого себя некий новый языческий культ. На его портреты, правда, никто официально не молился, но в его честь произносились дифирамбы воистину религиозного содержания.
По всей стране зазвучали истерические покаяния тех, кто в чем-либо даже и невзначай (без всякого на то злого умысла) согрешил против родной коммунистической партии, а будет сказать куда точнее против ее бессменного, пожизненного генерального секретаря - Иосифа Сталина.
Это также было признаком нового культа, причем не культа личности, как это принято считать, а культа языческого идола, непогрешимого и грозного, как сама богиня Немезида.

Этот обожествленный идол, требовал крови не только для устранения своих врагов, но и ради доказательства своей насущной необходимости народу, которым правило не правительство, и даже не один человек, а железная маска бесчеловечной идеологии, всецело отрицающей само право человека на его личность.
Да, правда, кто это может сказать хоть слово супротив того, что христианство в руках католических фанатиков, превратилось в явное орудие уничтожения всего того, что хоть в чем-то возвышалось над безликой серостью в дни фактического правления средневековой Испанией - апостолами дьявола святой инквизиции.
Но тут сама собой напрашивается прямая параллель с советской системой зомбирования личности.

В те темные времена действительно бывали даже и такие случаи, когда пастух, у которого волки загрызли овцу, спешил довести до сведенья святой в его глазах инквизиции, что он проклял в горах, вдали от всякого человеческого жилья одного из святых мучеников.
А дело тут было в том, что для него инквизиция олицетворяла собой всевидящее око Бога.
И те люди, что, так или иначе, придают себе некий “божественный облик”, служат одному только культу своего озверелого садизма и ничему в сущности иному.
Ничто другое, и не могло быть их предназначением или воду из колодца носить, или же людскую кровь лить, (и то и другое по приказу свыше).
Во времена «святой» инквизиции таким макаром - жертв религиозного произвола заставляли признать свою дружбу с дьяволом и его сверхъестественными проявлениями.
В другом же более позднем историческом случае им вменяли в вину козни против новой власти как всегда лучшей из всех, что когда-либо существовали на этой земле. Что в человека нальешь, то из него затем наружу и польется.
А сама причина нелюбви духовных вождей этого откровенного быдла к ярким выдающимся личностям проста и до боли ясна. Эти люди были потенциально способны отнять у них столь вожделенную ими власть.
И чтобы отбить у всякого к тому охоту, и нужны были те бездушные и самоуверенные жрецы подлого от его искренней святости садизма.
И вот палаческий механизм инквизиции в СССР и возродился в полном его объеме…

Большевизм вообще с самого своего возникновения, опирался на наивных детей своего времени, всерьез поверивших, что на пути к всеобщему счастью и прогрессу костью в горле стоит не косность человеческого мышления, а весьма конкретные, подловатые личности, нахапавшие себе чужое добро эксплуататоры.
А затем их совсем не стало, но нарушать старую добрую традицию было совсем же не с руки, а значит, враги кто бы они ни были, обязательно должны были хоть как-то, но вполне всерьез себя обнаружить.
В том числе и ради того, чтобы стать козлами отпущения за все эти наши «временные трудности».
А ведь еще с самого истока всех общественных начинаний в представлениях рядовых большевиков об окружающем их мире буквально начисто отсутствовал любой хоть сколько-нибудь конструктивный подход к общественной жизни…
Эти заклинатели старых несвобод апеллировали к вере в светлое будущее, как к оправданию любых, самых невообразимо диких зверств настоящего.
На их действия вовсе не было, да и не могло быть никакого суда, так как революционеры по их же собственным убеждениям действовали во благо всего остального человечества, и им было дано в силу их глубокого невежества истово всей душой поверить в этот наглый и нелепый бред.
Точно также их предки молились Богу, прося у него милости, а вот теперь значится, они порешили взять их все сами без всякого на то спроса.
А все, потому что в душе эти люди во многом так и остались теми же самыми язычниками, они попросту сменили идола на холме на идола в храме.
Я не оскорбляю чувства верующих, а только указываю на проблематичность восприятия христианских догм людьми, не знавшими ни грамоты, не своих простых человеческихъ прав.
А ведь еще Гоголь об том же писал в его гениальных «Мертвых душах».
«Говорили они все как-то сурово, таким голосом, как бы собирались кого прибить; приносили частые жертвы Вакху, показав таким образом, что в славянской природе есть еще много остатков язычества; приходили даже подчас в присутствие, как говорится, нализавшись, отчего в присутствии было нехорошо и воздух был вовсе не ароматический».

Язычество действительно осталось на Руси в виде старого похмелья - это Гоголь отлично подметил, недаром классиком стал. Язычества давно нет, а похмелье от него и его тяжкий перегар так ведь до сих пор и остались.
Причем не только Гоголь отмечал - это свойство русского характера, но и исконно русские люди, безумно любящие свой народ вполне разделяли с ним взгляды по этому крайне важному вопросу.
Вот тому явный пример.
Радзинский «Иоанн мучитель»
«Ибо, к сожалению, как справедливо отмечал наш великий историк Соловьев, русский человек не слишком изменился с IX века, со времен силой уничтоженного язычества. Людям было трудно понять, почему надо возлюбить ближнего, как самого себя. Приходилось доказывать по язычески – выгодой.
Поразительное сочетание христианства с язычеством в душах людей отражает нравы Московии. Именно поэтому столько внимания и уважения здесь уделяли церковным обрядам – это были своеобразно преломленные в сознании вчерашние языческие заклинания».

А поскольку жизнь проистекает из тривиальности, а не от возвышенных устремлений, естественным следствием насильственного подъема может быть одно только ужасающее своим свистом падение в пропасть оставленных уже далеко позади безумных вакханалий - далекого прошлого.
Мир, ушедший от нас, оживает легче простого, а новое рождается в тяжких муках совместных (между всеми членами общества) раздумий о выборе дальнейшего пути развития.
Мнимая примитивность «легко достижимого» счастья могла лишь послужить причиной великого горя народа, поскольку вериги вековой тоскливой обыденности невозможно снять, просто скинув их с себя.
Все в жизни общества должно происходить постепенно, потому что обоз прошлого очень малоподвижен и его тянет назад, а не вперед.
Движение назад, будучи подано в качестве устремления резко вперед великолепно сыграло в России роль злого демона искушающего неопытные сердца, будущими благами для потомства, а не для людей живущих ныне, а проще говоря, прямо сейчас.
На самом деле строится уже давно изжитое прошлое, а народу заявляется, что вот, вот нагрянет светлое будущее
И в точности так оно было и с новоявленным крепостничеством, надо было его лишь как-то во всем по-новому обосновать и всего делов.

Идеологии социальной справедливости - это вообще как раз таки и есть бич 20 века.
Он стал временем засилья демагогии, а именно из-за нее и были предприняты горькие по их последующим плодам попытки в кратчайшие сроки добиться всего того, что только начало зарождаться в виде неких теоретических выкладок.
На практическое осуществление всех этих идей уйдет не одно только еще тысячелетие.
Одного желания, да и собственно логического понимания, как именно все это должно, в конце-то концов, выглядеть слишком уж его окажется мало, к тому же всерьез понадобятся и вполне конкретные о том знания, как же именно все это надо будет на самом деле осуществить.
Причем надо бы то заметить, что и не на одних-то высоких облаках самых наилучших намерений.

Не зная ничего об управлении государством, продвинуть его вперед по пути прогресса ну никак же оно не выйдет, можно только повернуть его куда-то вспять в темные века средневековья.
И вот как следствие новой общественной жизни бывшие кухарки и лакеи стали заправлять в новом царстве-государстве.
Однако им и часа не удалось бы удержаться у кормила власти кабы, они не заручились активнейшей поддержкой небольшой, но ярой части интеллигенции.
В России жили люди, которые с радостью встретили революцию, как самое наиблагое избавление от вековых пут царизма.
Главной бедой было то, что в их очах горел огонь, позвавший за собой многих других просто наивных людей.
А ведь до сих пор есть такие, что впрямь без ума от «сладких пирогов книжных истин», и, точно также как то было всегда прежде люди эти и по сей-то день, буквально на дух не переносят «сажу из печи» жестокого опыта всех этих прекрасных веяний практического воплощения в обыденную реальность.
Потому как все, что неприятно их взору такие сияющие внутренним светом индивидуумы, запросто во всем игнорируют, как несуществующее в самой природе вещей.
Подобный подход обусловлен желанием превратить будущее в настоящее, вовсе не ждя пока сама собой отомрет всякая дичайшая дикость прошлого.
А ускорить этот процесс возможно, только лишь искореняя невежество, а, не вытаптывая сады райского блаженства, построенные на народных костях.
Потому как такие вещи должны быть подготовлены в моральном, а не в убого ампирно-эстетическом ключе, как того всегда сколь же «хотели и для того лишь потели» классики русского либерализма.
И дело тут совсем же не в том, что высокохудожественные идеалы хоть в чем-то всерьез грешат против святых истин социальной справедливости, а скорее все-таки в том, что всякая теория зачастую опережает, почти всегда плетущуюся у нее далеко в хвосте обыденную практику.
Именно поэтому удачные социальные эксперименты и могут являть собой одно лишь следствие накопленного опыта по ведению житейского быта, а не чью-то, «ослепленную молнией прозрения» яростную горячность.
Причем, это вовсе неважно происходит ли это в заводской столовой или же на политической кухне огромной империи.
Ничего лучшего, чем все взять да повернуть вспять власть толпы придумать попросту не в состоянии.
И вот после театрального захвата Зимнего дворца большевизм, тут же начал повсюду завинчивать гайки, уничтожая в самом зачатке всякую возможность ему маломальского сопротивления.
Вот в этом-то и был заложен весь прагматизм этих всецело конспиративных правителей, а во всем остальном коммунистический строй был дурнем с печи слезшим, и вовсе-то не более того.
А из этого следует, что лишенная всякой поддержки со стороны думающих людей такая вот «общемировая диктатура» была бы вскорости свергнута белым движением, оставшись в истории, как большевистский мятеж в период полного безвластия.
Однако Россия в те времена буквально разрывалась на части между силами реакции, в связи, с чем и была весьма легкой добычей для любого тиранства, как левого, так и правого.
Важно было лишь подобрать ключик к общественному сознанию, а в какую сторону делать поворот было делом техники и чьего-то хитроумного проворства.
Ведь чуть ли не первым шагом временного правительства, которое оказалось временным не по одному только своему названию, но и по всей своей безотрадной сути явилась мартовская амнистия уголовников, что привело к дестабилизации общественного спокойствия в стране в целом и в столице, в частности.
Это было сделано исключительно ради того, чтобы народ попросился обратно в хомут и не рвался бы более с цепи.
И ярмо таки было найдено, а потому Россия и была превращена в огромный острог, тюремщики которого в своих мечтаниях расширяли его до размеров всей планеты.
У «проклятого прошлого» на это нашелся очень даже внушительный и весьма достойный ответ.
Дикость как культ стала противоположностью «красивому слогу высокопарных слов» о светлом и недалеком будущем.

Фашизм в 20 столетии возник именно в виде «антител» старого мира, супротив величавых коммунистических сказок о близости оазиса счастья. Конечно же фашизм, как абстрактная идея возник несколько ранее корни его в романтических сюсюканьях, столь свойственных германской литературе 19 столетия, но он вовсе не нашел бы себе почитателей среди адски злых, но умных и образованных людей.
Очень жаль, но уж таков неоспоримый исторический факт, ну а если б это было хоть сколько-нибудь иначе, еврейский народ не потерял бы при Холокосте полноценной трети от своего мирового исчисления.
Одним из ярких исключений из этого общего правила являлся сам бесноватый ефрейтор Гитлер, который был гением серой толпы - отлично понимавшим ее низменную психологию. Массы обнищалого и униженного немецкого народа слушали его как спасителя, как попа Гапона в 1905 году.
Толпа ведь податлива как воск в руках таких вот изуверов, обещающих ей величайшую будущую радость безбедного существования.
Но это всегда предназначается не для всех и каждого, а лишь для неких особых и избранных.
Серой массе обывателей внушается, что они-то уж точно и есть эти самые «избранные», причем все подряд без всякого на то исключения.
А другие чем они - это грязь под ногами, которую грех не вычистить, дабы далее оставшимся жилось привольно, хорошо и раздольно.
Уж коли кому - это вовсе неведомо или же он о том и вовсе-то насовсем запамятовал, напоминаю: по плану Барбаросса, полагалось оставить в живых не более двух, трех миллионов русских людей после окончательной победы фашизма, если не во всем мире, то хотя бы на евразийском континенте.
Немцы слов на ветер не бросают, они народ деловитый, скрупулезно следующий всем своим намеченным планам.
А из этого следует, что печи Освенцима ни на миг не прекратили бы свою чудовищно адскую работу, окончательно покончив с последним в этом мире евреем, а в них столь же методично стали бы сжигать этнических славян, арабов и негров.
А все оставленные нацистами в живых учитывая жуткие условия их содержания (в хлеву, как скотину), наверное, еще, ох как позавидовали бы усопшим.
Конечно, найдутся люди, которые скажут, что, мол, цивилизация такого никогда не допустила!
Однако я полагаю, что им стоило бы всерьез окунуться в мир книг людей вернувшихся из ада советских лагерей и, как следует, призадуматься, а как же собственно цивилизация смогла закрыть глаза, к примеру, на ту же коллективизацию.
А может ей, всегда было (извиняюсь) начхать на все, то, что тогда творилось в мире дикости и жестокости?
Ведь и сегодня далеко не все желают вчитываться в слова своих современников о вопиющих фактах, присущих нашей эпохе.
Для некоторых людей существуют разве что только отдельные черные пятна на теле истории 20 века.
Одним из таких пятен в их восприятии, безусловно, является 1937 год.
Как будто кровавый террор против своего народа не начался еще в 1917.
Подлинные события этой дикой и ничем неоправданной со всякой политической точки зрения мясорубки не поддаются никакому описанию и их логический анализ чреват не занижением количества жертв, а их еще значительным увеличением, учитывая и тех, кто в итоге этих событий просто-таки навсегда перестал быть человеком.
Ведь и сами народы, населявшие шестую часть суши уничтожались, как прежние самобытные образования, дабы превратиться в беспомощную, серую массу рабов, непомнящих своего родства.
Вот конкретный тому пример.
Писатель Андрей Платонов в своей повести «Котлован» пишет.
«- Поставим вопрос: откуда взялся русский народ? И ответим: из буржуазной мелочи!
Он бы и еще откуда-нибудь родился, да больше места не было. А потому мы должны бросить каждого в рассол социализма, чтоб с него слезла шкура капитализма и сердце обратило внимание на жар жизни вокруг костра классовой борьбы и произошел бы энтузиазм»!

Фашисты имели планы осуществить такие социальные преобразования с другими нациями, коммунисты же проявили максимум смекалки, на деле провернув - это со своим собственным народом.
Были уничтожены многие национальные поэты или же их от диких од непонятно чему полностью отучили, а затем и задали им нужный партии и сознательному пролетариату темп, дабы они пели оды всякой дури, как то случилось к примеру с Пабло Тычиной - хорошим украинским поэтом, человеком знавшим множество языков.
Этот всем своим мозгом интеллигент начал писать стишки типа «Трактор в поле дыр дыр дыр мы усi стоiм за мiр»

То же самое произошло и со многими другими национальными поэтами не пожелавшими разделить скорбной участи Мандельштама!
А нацисты успели лишь отчасти уничтожить польскую интеллигенцию, дабы создать для поляков ее ущербную копию, которая должна была впоследствии завопить о великом благе нацизма, и его подлинном величии в духовном развитии умственно-отсталых народов.
Большевики являлись наилучшими учителями нацистов и те просто последовали их примеру.
Как это уже было сказано выше, не будь советской власти, и мир, скорее всего, так никогда бы и не узнал, что это вообще такое озверелый лик лютого нацизма, а в особенности во всех его дьявольских бесчеловечных тонкостях.
Как-то заметил гениально почувствовавший свою гибельную для всей истинной культуры эпоху драматург Евгений Шварц «Единственный способ избавиться от драконов – это иметь своего собственного».

Германская буржуазия обрела себе весьма зыбкую, но казавшуюся ей вполне надежной - защиту в виде звериного лика коричневого дракона из-за ее буквально панической боязни перед большевистским красным.
До новых времен технического прогресса во много раз опередившего всякое духовное развитие у человека современного (вряд ли что во многом разумного) - существовали в основной их логической сути, лишь два ярко выраженных класса - господа и рабы.
Абсолютная власть зачастую всецело развращает даже более чем достойных по самой своей природе людей. А что же она тогда вообще способна сотворить с негодяями вооруженными, до зубов идеологией, извращающей и всецело опровергающей все основные понятия цивилизованного общества?
Основой их действий были величавые теории, которым экстремисты вроде Маркса и Ницше, придали форму обработанного алмаза диктатуры, какого до них еще не знала история.
Конечно, среди тех, кто воплощал эту идею в жизнь, имелось не так уж и мало, воистину хороших людей, но тут как всегда сработал принцип впервые открытый еще нашими далекими предками. «Добрыми намерениями уложена дорога в ад».
А от себя я хотел бы добавить, что она к тому ж еще прямая и бесповоротная.
И вот во времена новой просвещенной эпохи нашлось немало желающих подтолкнуть колесо истории в том, что касается его морально-этической стороны.
А это как раз таки и есть та самая «ось, приложение к которой требует самой МАКСИМАЛЬНОЙ осторожности».
И факты говорят сами за себя, подобное воздействие приводит к одному только откату в прошлое. К возрождению инквизиции (НКВД) и к возникновению новых средневековых гильдий (колхозов).
А горец, взявший в свои колченогие “лапы царственный скипетр” был лишь пешкой, внезапно для самой себя вылезшей в ферзи.
В Сталине слились черты азиатского тирана, и римского императора. Это подлинная встреча востока и запада при самых трагичных и поразительно жестоких на то обстоятельствах.

Судьба России служившей буфером между Европой и Азией всегда была до чего же горестной.
Советский режим стал более чем естественным продолжением царизма, разве только без его утонченной мягкости к политическим преступникам, вызванной духовными устремлениями европейской мысли, что буквально на лету подхватывалось в России.
Красивые идеи и их осуществление в повседневной практике более чем серьезно разнится, как по времени, так и по конкретным делам, которые будет необходимо провести для их всенепременного осуществления.
В Европе, кое-что из этих светлых общественных преобразований уже давно привилось, и было более чем разумно осуществлено в обыденной, житейской практике.
А в то же самое время большевики во их «святое имя» почти сплошь вытравили на Руси творческую мысль, а также неказенный подход к делу, а главное, кстати, что из душ целых поколений.
Во скольких безымянных рвах огромной буквально залитой кровью империи лежат те, кто взяток не брал, и кому за державу было обидно?
А кроме того было немало хороших и честных людей, что заплатили жизнью за наличие у них гражданского сознания. На языке большевиков все это называлось «зачисткой района от вредного элемента».

После Октябрьского переворота во Францию, и в кое-какие другие нормальные государства, переселилось более 1,500,000 человек с высшим образованием.
Советский Союз утратил богатейший интеллектуальный потенциал, о чем теперь можно только горько сожалеть.
К тому же Советская власть всегда была обращена к народу дулом амбразуры и не только в целях его полнейшего устрашения.
Люди, что могли бы применять свои интеллектуальные способности ради создания благ и удобства граждан своей и других стран, тратили свои силы, выжимая буквально все соки из своего ума, на одно лишь сотворение всевозможной военной техники.
Кто-то про себя, конечно, подумает, что раз уж он, жил в великой империи то ради ее грандиозных планов и величественных как древнегреческие мифы главнейших ее интересов можно было в чем-то не столь уж и существенном немало пожертвовать своими личными удобствами.
Однако, к примеру: та же американская империя за время Второй Мировой войны в два раза увеличила свой золотой запас.
Это было осуществлено не за счет весьма активной добычи золота на исконно русской Аляске, а именно в связи с наплывом через океан советского золота, которым оплачивались поставки оружия и боевой техники в Советский Союз.
Хотя можно было бы договориться и иначе!
Да и после войны страна, имевшая возможность делать деньги на продаже своего оружия отдавала его за так, вроде бы как в долг своим союзникам, под дружные обещания когда-нибудь за него так уж всенепременно расплатиться.
Вот, к примеру, африканская война между Эфиопией и Этерией.
Обе стороны воевали советским оружием, даденным в разное время даром за сколь же радостные слуху советских бонз доблестные обещания всенепременно выбрать себе именно «тот самый верный» социалистический путь развития.
А подобные политические дела неминуемо сказывались на уровне жизни трудящихся, а куда правильнее будет изречь «горбатившихся» на это самое государство его граждан.
Из их зарплат было заранее изъята плата, как за бесплатное образование, так и за медицинское обслуживание, да и на содержание режима Кубы, а к тому же еще и на военную и экономическую помощь дружественным СССР «папуасам Новой Гвинеи».
В подобных условиях было бы более чем невозможно рассчитывать на трудолюбие народа, который прекрасно осознавая, что его самым откровенным образом грабят, сам тащил все, что только плохо лежит. Этим, лишь ужесточая условия своего и без того безрадостного существования.
А все между тем могло быть совершенно иначе, учитывая тот всем известный факт, как охали, да ахали иностранные специалисты, когда им демонстрировали образцы ранее сверхсекретной военной техники.
У России большевиками была начисто отвоевана возможность более чем успешно конкурировать с Японией, в области создания своих самых современных изделий ширпотреба.
Вот не было бы революции и вот тогда русские телевизоры, видеомагнитофоны, стиральные машины и на самом-то деле, а не исключительно по одной только изначально лживой красной пропаганде ни в чем бы так и, не уступали лучшим мировым образцам.
К тому же имелись весьма конкретные шансы, что они б их еще и во всем превосходили!
Русский народ очень талантлив в плане изобретательства и суммарное количество его изобретений в плане революционного новаторства в области развития техники превышает любые, какие угодно возможные стандарты.

А явственный пример; опыт Японии, превратившейся из полуфеодального государства, в сверхсовременную державу, может послужить полным подтверждением моим словам.
Но для этого нужно было подтолкнуть колесо истории не в этическом, а в политическом смысле, что всегда приносило пользу, когда речь шла о разумных реформах.
После выражения народного гнева в 1905 году, и впрямь надо было положить конец одряхлевшему царизму, оставив монарху одни только церемониальные функции.
Однако испуг страшного русского бунта посодействовал российской интеллигенции, отказаться от всякой поддержки державы, до такого жуткого, варварского состояния доведшей свой собственный народ.
Как будто последний самодержец, был лично в ответе не только за свое полное безволие, но и за все грехи его нерадивых подданных.
Но все ж таки последнему царю надо б тоже воздать вполне по его нескромным заслугам в деле расшатывания собственного трона.
Дума едва ли являлась чем-то большим, нежели откровенной видимостью демократии и одной лишь условной для всех имеющихся сторон бесконечной и бессмысленной говорильней, так ни о чем действительно важном.
Идею оголтелой болтовни всячески спонсировал и раздувал сам царь.
Вот два свидетельства друга его детства.
И. Сургучев. «Детство Императора Николая II»
«Жорж однажды похвалился, что он может показать, как маме кланяется Хоменко, но условие: мы должны съесть по пол ложки песку. Я отказался, но Ники с заранее смеющимися глазами съел и к вечеру был болен, и пришлось вызвать Чукувера. В «игральной» комнате всегда была горка песку».
«Что это? Откуда яма? Кто допустил?!
Теперь догадываюсь, что у него промелькну


|

Автор: maugli1972 / Дата добавления: 13.12.2009 16:34 / Просмотров: 1196

Найти все творчество этого автора



Комментарии

Комментариев нет.

Авторизуйтесь, и Вы сможете добавлять комментарии.



© 2004–2024 "Стихи и проза" | Создание сайтов в Донецке — Студия Int.dn.ua | Контактная информация | Наши друзья
Артемовский городской сайт Rambler's Top100 Рейтинг литературных сайтов www.topavtor.com